– Да проснулся от странного сна, Игнат Ипатович, и решил порядок навести, раз уж не спится.
– Хорошо. Почувствовал. Переодевайся и разводи горн, только не брикетами. За кузней несколько мешков пережога стоит. Их принеси. Будем вместе доковывать, а потом зачерним. Пора тебя к делу допускать да учить. Раз чувствовать начал.
Я был немного не в себе. Во-первых, от множества слов, сказанных в одном разговоре, а во-вторых, от того, что меня, наконец, допустят к реальной ковке. Руки у меня так и чесались!
Как оказалось, со стадом можно было никуда не ходить. Овчарки отлично справлялись и сами. Сапа теперь ходила с ними, но по возвращению сидела возле кузни, не отходя. И в моменты, когда мы выходили на воздух облиться холодной водой из ведра или просто подышать и отдохнуть, пыталась излизать меня всего с ног до головы.
Сегодня Игнат Ипатович меня поразил. Он был удивительным, непревзойденным и умопомрачительным рассказчиком. Он мог говорить, не останавливаясь. Было такое впечатление, что это не он, а какой другой человек за два месяца проронил минимум слов и изъяснялся в основном жестами. О металлах, их обработке, сварке, вальцевании, выколотке, вариантах закалки, и воронении, нагреве, и обжиге, а также множестве тончайших нюансов, которые, по его мнению, я обязан был знать, кузнец говорил часами. К вечеру я так уматывался, что от одной только мысли о тренировке меня начинало мутить. Однако Игнат Ипатович следил за моими занятиями не менее серьезно, чем за жаром в горне или цветом раскаленной чушки или прутка.
– Как я в глаза твоим родителям буду смотреть и учителю? Скажут, совсем разбаловал нам Растислава. Я ж не могу. Так что иди охолонись, да и позанимайся. А уж потом будем вечерять. Мне тебя потом еще под молоточки уложить да растягивать, чтобы не застоялся. Молоточками назывался ударный массаж по тибетской, какой суперсекретной методике и, по правде сказать, чудесная штука, особенно в руках мастера, а именно им был Игнат Ипатович. Уже после массажа меня укладывали на деревянный полукруглый топчан и растягивали – как на дыбе. В момент, когда я уже и кричать не мог, оставляли растянутым на восемь-десять минут, постоянно втирая в суставы какую жирную мазь. Пахла она эвкалиптом, а состав не раскрывался.
– Не мой секрет, да и не нужно оно тебе. Все равно ты, Растислав, в травах пока толком не разбираешься. Вот осенью пойдем собирать и начну тебя учить помаленьку.
На вопросы, а зачем это мне, тоже звучало что типа: «Потом поймешь». Через пару дней я и спрашивать перестал. Что толку? Так незаметно пролетел еще месяц. Про день рождения, который прошел, я вспомнил через неделю. Родители с Ирой не приехали, вот я и забыл. А почему не приехали – я не понимал и уже к числу двадцатому начал серьезно переживать.
– Не переживай. Папа твой с мамой в командировке. Должны вернуться через два дня, тогда и приедут за тобой. Каникулы у тебя заканчиваются. Пора домой возвращаться. А ко мне, если