– Секрет фирмы. – Я старался не думать, сколько пиццы уйдет на погашение долга перед этой ордой. Ну да ладно, выставлю счет Марконе. Строго говоря, мы защищаем его территорию. – У меня все. Можешь быть свободен.
Красная Шапка прищурился, но учтиво кивнул и вернулся к Молли, принимавшей донесения у подконтрольных ей отрядов маленького народца.
Мэб подошла ко мне и какое-то время стояла, глядя в ночь. Примерно раз в минуту пикси сбивали очередного кальмара, и все это походило на августовский звездопад.
– Смертные задаются вопросом, – наконец подала голос Мэб, – что лучше: вселять ужас или быть любимым.
– Ваш ответ я уже знаю, – сказал я.
– А я знаю твой. Но, по существу, они любят не тебя, – задумчиво произнесла она.
– В принципе согласен, – кивнул я. – Но благодаря мне у них появилось нечто любимое. Нечто объединяющее.
Мэб бросила на меня вопросительный взгляд.
– Если объединиться вокруг объекта любви, – объяснил я, – все меняется. Все видят друг друга в новом свете. Появляется сообщество. Нечто большее, чем сумма слагаемых.
Похоже, Мэб не понимала, о чем речь, и я попробовал зайти с другой стороны:
– Любое сообщество требует инвестиций, и его члены готовы сражаться за свои вложения.
– Ах вот как. – Мэб одобрительно подняла брови. – Ты нашел слабость в психологии пикси и научился манипулировать ими. Предоставил им новые ресурсы и сделал так, что теперь пикси перед тобой в долгу.
– Я научил их видеть себя по-новому.
– Нейромантия? В твоих руках? Ты, верно, добился леденящих кровь результатов.
– Знаете… – вздохнул я. – Просто поверьте на слово. Бессмертным такого не понять.
– Ясно, – с пренебрежением обронила Мэб. – Однако эта демонстрация впечатляет. Сегодня ты нагнал страху на весьма самоуверенных существ, и я нахожу это забавным.
– Да, но оно просто… само так получилось. – Я устало облокотился на ограждение и пожалел, что под рукой нет сэндвича.
Ни с того ни с сего я чихнул с такой силой, что едва не разбил лоб о каменный зубец. К призвариту я уже привык, а посему не удивился, когда из организма выплеснулся поток энергии, и материя Небывальщины обрела форму, характерную для мира смертных. Я даже успел вскинуть руки и отбить падавший на голову клаб-сэндвич. Тот отскочил, перепачкав мне плечо, упал к ногам и вскоре превратился в липкую эктоплазму.
У Мэб сделался такой вид, будто я, сидя за обеденным столом, приступил к препарированию свиного эмбриона. Она медленно качнула головой:
– Едва ты начал производить на меня впечатление…
– Ох, чтоб бедя, – пробормотал я и выудил из кармана носовой платок.
Дурацкий призварит.
Когда я сморкался, в ночи прогремел первый взрыв.
Все замерли.
Восточнее и чуть южнее нас к небу взметнулся яркий огненный столб. Ударная