Наконец Никс отвела Даала в сторонку, чтобы дать ему немного прийти в себя. Это позволило остальным заняться шлюпкой и оценить, что делать дальше. Хотя Грейлин все равно редко позволял себе отвести от нее озабоченный взгляд.
И все же это вроде помогло. Даал стал более раскованным, даже любопытным, задавая вопросы о Баашалийи и о том, откуда они сюда заявились. И опять она постаралась изъясняться как можно более кратко. С более подробными и длительными разговорами приходилось обождать.
Хенна весело захихикала, привлекая ее внимание.
Возвышаясь над девчушкой, Баашалийя склонил к ней свою усатую морду и обнюхал ее макушку, затем обе щеки. Что-то попискивал, посвистывал и мяукал ей, вдыхая ее запах, прощупывая ее своим обуздывающим напевом.
Хенна все это время ерзала, расплывшись в широкой улыбке.
– Гри-хили-и!
Даал впервые улыбнулся и сам, и улыбка эта была подобна лучам солнца, пронзившим грозовые тучи. Прищурил один глаз, явно пытаясь сообразить, как это перевести. Затем убрал руку с кинжала и пробежался пальцами по своей обнаженной груди.
Никс поняла.
– Щекотно. Он щекочет ее.
– Дат, – кивнул Даал. – Щекотка.
Грейлин помахал ей, показывая, что пора подойти к остальным.
Никс подняла ладонь, прося чуть-чуть обождать, и повернулась к Даалу:
– А не хотел бы ты и сам познакомиться с Баашалийей?
Он немного подумал, перевел дыхание, а затем кивнул:
– Хенна не боится. Негоже и мне.
Сестра услышала его и настойчиво помахала рукой:
– Дат! Да мист!
Никс подвела Даала к Баашалийе. Хенна попятилась, ее глаза все еще были огромными от благоговейного восторга. Подойдя достаточно близко, Даал нерешительно поднял руку. Баашалийя подался вперед, чтобы обнюхать ее, а затем наклонил голову и уткнулся макушкой в ладонь мужчины. Уши летучей мыши откинулись назад, прижавшись к черепу.
Никс нахмурила брови. Она еще никогда не видела, чтобы Баашалийя так привечал незнакомца.
Из горла летучей мыши вырвался тихий щебет. На миг Даал повторил его, только более мелодично – вероятно, даже сам того не сознавая. Рука его скользнула по голове Баашалийи, пальцы расчесали шерсть между ушами. Глаза мужчины были полузакрыты.
– Гри реш, – пробормотал он, подтверждая мнение сестры о теплоте летучей мыши. Потом опустил руку, отступил на шаг, и его мелодия затихла, как задутая свеча. Даал вновь уставился на Баашалийю. – Гри прел…
– Гри прел? – вопросительно повторила за ним Никс.
Он посмотрел на нее, и его глаза заблестели ярче. С трудом перевел дыхание, а затем указал на ледяную дугу, которая светилась сквозь густой туман.
– Сияет, – произнес Даал, переводя свои слова. – Он сияет.
Никс пристально посмотрела на Даала,