Данте не только поддерживал светское общение с людьми, но и женился в молодости. Женой его стала благородная дама из рода Донати, которую звали монна Джемма18 и от которой у него было несколько детей, о чем мы еще скажем в другом месте нашего труда. Здесь Боккаччо проявляет необдуманность, говоря, что быть женатым враждебно ученым занятиям. Он забывает, что и у Сократа, величайшего из живших когда-либо философов, были жена и дети, и что он исполнял также гражданские обязанности по отношению к своему городу, и у Аристотеля, превосходившего всех мудростью и ученостью, было в разное время две жены и даже дети и много богатств. И Марк Туллий, и Катон, и Сенека, и Варрон (все они были латинскими философами, причем величайшими) имели жен, детей и исполняли гражданские обязанности и участвовали в управлении государством. Да простит мне Боккаччо, но в этих вопросах суждения его весьма легкомысленны и далеки от истины. Человек – общественное животное, что признано всеми философами, и первый союз, благодаря которому город возрастает, это муж и жена: ничего более совершенного и быть не может, и только такая любовь естественна, законна и позволительна.
5
Итак, Данте взял себе жену19 и, живя светской, почтенной и устремленной к ученым занятиям жизнью, весьма деятельно служил государству, так что, в конце концов, по достижении положенного возраста его сделали одним из приоров20, причем не по жребию, как делают теперь, но в результате выборов, как было принято в то время. Обязанности приоров исполняли тогда также мессер Пальмьери дельи Альтовити, и Нери мессер Якопо дельи Альберти и другие коллеги, а приорат его приходится на 1300 год. Из-за этого произошли его изгнание и вообще все невзгоды в его жизни, как сам он пишет в одном из Писем, где сказано следующее: «Причиной и началом всех моих бед и невзгод стали злосчастные собрания моего приората – приората, которого я не был достоин ни по опыту, а тем более по доверию и возрасту, хотя уже десять лет прошло после битвы при Кампальдино, в которой гибеллинская партия почти полностью погибла и прекратила свое существование. Я участвовал в ней не отроком и при оружии, испытал немалый страх, но под конец также и величайшую радость из-за различных происшествий этой битвы». Это его собственные слова.
А теперь я расскажу о причине его изгнания, потому что она заслуживает внимания, тогда как Боккаччо упомянул о ней скупо, поскольку ему она, возможно, не была так хорошо известна, как нам, по той причине, что мы писали «Историю»21.
6
Поначалу