До долгожданного отпуска оставалось всего ничего. Разберусь с бумагами, и я свободна как птица. По четвергам я посещала тренажерный зал, поэтому с работы уходила пораньше. Полтора часа на беговой дорожке… Я не прислушивалась к себе во время физических упражнений, думала о чем-то, отстраненно наблюдала за людьми, которые сменяли друг друга на тренажерах. Потом вдруг вспомнила, что нужно проверить в интернете, все ли я купила из нужного.
Что стряслось, почему Ромэн бесконечно мне названивает? Целый год от нее не было вестей, а теперь нате вам.
– Маэль, нам нужно поговорить. Приходи завтра в десять на улицу Ульм, дом 26.
– Что случилось? Может, лучше в выходные встретимся?
– Нет, это срочно, приезжай, – сухо повторила подруга. Потом добавила что-то нежное на прощание, как она умела, и отключилась, не позволив мне ничего возразить.
Я буквально онемела от неожиданности, потом попробовала перезвонить, но она не брала трубку, включался автоответчик. Тогда я написала СМС: «Завтра не могу. Пообедаем в воскресенье в „Анжелине“?» Мы любили раньше встречаться в этой знаменитой чайной под аркадами дворца Тюильри и рассказывать друг другу обо всем на свете: о постигших нас несчастьях и разочарованиях, о влюбленностях – особенно о них. Она ответила немедленно: «Мне нужно поговорить с тобой. Я на тебя рассчитываю, ты моя подруга!»
Ромэн была не из тех, кто умоляет. Обычно она требовала. Эта тридцатичетырехлетняя ливанка была уверенной в себе, высокой, сильной женщиной. Жизнь ее не щадила, но с каждым преодоленным препятствием она становилась только сильней, как вояка, которого шрамы только украшают.
Мы познакомились в Институте политических исследований, хотя в конце концов она решила стать врачом. Она знала обо мне все, и многое рассказывала о себе. Мы были не разлей вода. Запретных тем у нас не было, можно было обсуждать все что угодно, кроме ее детства в Бейруте. Ромэн только однажды о нем рассказывала, когда мы как-то ночью гуляли по улицам. Она описывала события, которые, на мой взгляд, могли происходить только в прошлом веке: война, бомбы, ужас… Больше она никогда не возвращалась к своему прошлому. Ее сила и смелость завораживали меня. Ромэн вышла замуж совсем молодой, скорее всего, из уважения к традициям. Она родила троих детей, а потом с головой ушла в работу, будто хотела наверстать упущенное, удовлетворить некую потребность. Наверстать время ей удалось! За пять лет она доросла до ответственной должности во всемирно известной фармацевтической компании. Мы почти не виделись, но я периодически читала о ней в прессе. В последние месяцы несколько раз она предлагала мне пообедать вместе, но я так и не нашла времени. У меня был очень напряженный рабочий график. Что ж, у меня не осталось больше ни сил, ни причин сопротивляться настойчивому приглашению, и я сложила оружие. «Хорошо, Ромэн, я приеду», – написала я в ответ.
Пробок не было. Поездка заняла меньше двадцати минут. Такси проехало мимо Школы искусств и ремесел и высадило меня на углу улиц Клода Бернара и Ульм. Я приехала на четверть часа раньше и потому решила заскочить в кафе, чтобы выпить кофе и прийти в себя после бессонной ночи. Я так и не смогла заснуть этой ночью – все думала, зачем Ромэн понадобилось так срочно встретиться со мной.
В кафе никого не было, кроме меня и еще одного человека у стойки. С бокалом белого вина в руке он рассуждал о неспособности нашего президента преодолеть кризис. Молодой бармен, высокий и худощавый, увлеченно слушал его. Аромат, источаемый кофеваркой, смешивался с запахами кухни, где хлопотали над дежурным блюдом, название которого можно было прочесть на грифельной доске: телячье рагу, – и над всем этим витал влажный запах хлорки от только что вымытого пола. Бармен быстро принес мне заказ, положил счет на стол и вернулся к страстному разговору с посетителем у стойки.
Я погрузилась в раздумья. Ромэн говорила так взволнованно. Назначить встречу утром в будний день – это на нее не похоже. Что же такое важное ей необходимо сообщить мне? И почему именно сегодня?
9:55. Я вышла из кафе и перешла на другую сторону улицы, под ногами хрустела осень. Листья платана кружились в трехтактном вальсе, я разбрасывала их правой ногой, а левой пританцовывала вслед за ними, потом ветер поднимал их снова в воздух, и кружение возобновлялось. Небо было голубым и прозрачным, но утренний холодок уже намекал на то, что лето позади.
Я поднялась по улице Ульм и остановилась перед одним из входов в Эколь Нормаль. Когда я была студенткой, мне удалось оформить для нас двоих пропуски, с тех пор мы имели право приходить сюда, общаться, просматривать архивы и неопубликованные рукописи. Странно, что Ромэн назначила мне встречу именно