Однако при всей своей непостижимости учение о Святой Троице имеет важное для нас нравственное значение, и, очевидно, поэтому эта тайна и открыта людям. Действительно, оно возвышает самую идею единобожия, ставит ее на твердую почву и устраняет те важные, неодолимые затруднения, которые ранее возникали для человеческой мысли. Некоторые из мыслителей дохристианской древности, возвышаясь до понятия о единстве верховного Существа, не могли разрешить вопроса, в чем собственно проявляется жизнь и деятельность этого Существа самого по Себе, вне Его отношения к миру. И вот Божество или отождествлялось в их представлении с миром (пантеизм), или являлось безжизненным, замкнутым в себе, неподвижным, изолированным началом (деизм), или обращалось в грозный, неумолимо господствующий над миром рок (фатализм). Христианство в учении о Святой Троице открыло, что в Триипостасном Существе и помимо Его отношений к миру проявляется от века бесконечная полнота внутренней, таинственной жизни. Бог, по выражению одного древнего учителя Церкви (св. Петр Хрисолог), один, но не одинок. В Нем есть различие Лиц, пребывающих в непрерывном общении друг с другом. «Бог Отец не рождается и не исходит от другого Лица, Сын Божий предвечно рождается от Отца, Дух Святой предвечно исходит от Отца». В этом взаимообщении Божественных Лиц искони состоит внутренняя, сокровенная жизнь Божества, которая до Христа была закрыта непроницаемой завесой.
Через тайну Троичности христианство научило не только чтить Бога, благоговеть перед Ним, но и любить Его. Через эту именно тайну оно дало миру ту отрадную и знаменательную идею, что Бог есть беспредельная, совершенная Любовь. Строгое, сухое единобожие других религиозных учений (иудейства и магометанства), не возвышаясь до откровенной идеи Божественной Троичности, не может поэтому подняться и до истинного понятия о любви как господствующем свойстве Божием. Любовь по самому существу своему немыслима вне союза, общения. Если Бог единоличен, то в отношении к кому могла бы обнаружиться Его Любовь? К миру? Но мир не вечен. В чем же могла проявиться Божественная любовь в домирной вечности? К тому же мир ограничен, и любовь Божия не может обнаружиться во всей своей безграничности. Высочайшая любовь для своего полного проявления требует такого же высочайшего предмета. Но где он? Только тайна Триединого Бога дает разрешение всех указанных затруднений. Она открывает, что любовь Божия никогда не оставалась недеятельною, без проявлений: Лица Пресвятой Троицы от вечности пребывают друг с другом в непрерывном общении любви. Отец любит Сына (см.: Ин. 5, 20; 3, 35) и называет Его возлюбленным (Мф. 3, 17; 17, 5 и др.). Сын говорит о Себе: Я люблю Отца (Ин. 14, 31). Глубоко верны краткие, но выразительные слова блж. Августина: «Тайна христианской Троичности – это тайна Божественной любви. Ты видишь Троицу, если видишь любовь».
На