Она умолкла, и лицо ее выразило то, что сложно передать словами. Будто тучка набежала на солнце и нехотя сползла с него.
– Все мы, женщины и девушки, в душе проститутки, из тех, которые не за деньги… Ну, три раза была у него на этой квартире. Обставленная такая, из трех комнат. Я в одной посижу, надоест – в другую перехожу, потом в третью. В этом, Алеша, что-то есть… Не знаю, как дальше все повернулось бы, может, и в загс пошла бы с ним, но парень-то погорел, по-крупному, на инкассатора напал, вот уж чего от него не ожидала. И я бы осталась в стороне, если б он не сглупил, он по-серьезному на меня рассчитывал, в самом деле жениться хотел, потому что не втихую снял для меня квартирку, а какой-то договор найма заключил с хозяином, по договору этому и прикатила ко мне милиция. Хорошо, что в тот вечер, когда он денежки хапнул, я дежурила, на виду у всех была, никуда из аптеки не отлучалась. А денежки он так запрятал, что милиция до сих пор найти не может, обыскалась, всю Москву перетрясла. Вот и думают, что они у меня, никому больше передать их парень не мог, для меня ведь старался. Ключ от той квартирки нашли у меня, перерыли ее в моем присутствии. Вообще от меня не отстают. Вчера на свои кровные аптекарские купила туфельки – участковый тут как тут: на что покупала, где, сколько заплатила? И эти сейчас приезжали, туфту лепили, расспрашивали, с кем он встречался, парень-то. Сообщника ищут. Меня тоже чуть не посадили. За аптеку.
– Не понял.
– Так ведь ревизию тут же в аптеке устроили. Парень-то, разузнали, у себя во дворе двух собак отравил, яд пробовал. Для чего? Где брал? В аптеке-то не раз бывал у меня. До сейфа с ядами не добрался, но они у нас в ассистентской есть. Ревизоры до миллиграмма все взвесили, пропажи не обнаружили. Но я-то знаю – взял.
– Как же так – все сошлось, миллиграмм в миллиграмм?
– Взял. Самый что ни на есть ядовитый яд. Химики-аналитики такой реактив имеют, хлористый барий, во флакончике, с пипеткой подходи и бери. Я ему и рассказала о нем – дура, ой, дура! При мне отливал. Милиции я, конечно, молчок, слово скажешь – и загремишь. Это атропин, сулема и прочее на учете, а хлористый барий – беспризорный, не хватило на него ума у нашего аптекарского начальства. Поэтому молчу как рыба.
– Правильно делаешь. Молчи. Ну а как дальше жить будешь?
– А чего думать. Передачу надо готовить, а денег нет. Два года держала в заначке червонец на всякий пожарный случай. Вот, нашла, – показала она красненькую в кулаке.
– Какую передачу?
– Да ему! Непонятливый ты какой-то… Милиция обещает с ним свидание устроить, чтоб я уломала его: верни, мол, деньги, которые для меня спрятал, оформим как добровольную выдачу… Ну и купить ему хочу что-нибудь, в камере не у родной мамаши. Ты не сможешь отвалить мне немного в долг?
Нога Алеши