Николаю стало не по себе. Он, как перебрался в город, почти не соблюдал религиозной обрядности и на церковь, подобно большинству московских рабочих, крестился редко – только если проникновенно звонит или очень уж красивая. Но никакого касательства к сектам или, не дай боже, сатанинским культам, нынче вроде как модным, иметь не желал!
– Иди, посвети мне!
Николай взял у Алексея Кондратьевича фонарик.
– Сюда, на ткань. Не так высоко, сбоку. Давай от меня, как будто я сам держу. Вот так!
К стене был прибит по старинке, обойным гвоздём, маленький клочок тёмной материи. В других местах, где выхватывал свет фонарика, можно было заметить шляпки гвоздей.
– Эх, мало света! Как считаешь, чёрный он? Чёрный шёлковый штоф, а?
Николай и осмотрел, заставив ткань переливаться, и ощупал.
– Похоже на шёлк. Ткань сдёрнули, а гвозди, глядите, остались. Они как будто не старые.
Николай заразился непонятным исследовательским энтузиазмом.
– Ну-ка, где?
Он посветил.
– Вот, вот, ещё вот… Новые: не успели заржаветь.
– Молодец, что заметил, но ты ошибаешься, – мягко возразил Алексей Кондратьевич. – Делаешь из верных наблюдений неправильный вывод.
Алексей Кондратьевич будто хотел, чтобы помощник сам нашёл причину своей ошибки. И у Николая начала формироваться смутная догадка, он почувствовал, что вот-вот ухватит мысль.
– Ты не учёл, что подвал сухой! – поторопился Алексей Кондратьевич с ответом. – На редкость сухой.
Точно! Ни намёка на плесень, воздух – сухой и чистый, пыли и то не много.
– Цокольный этаж ведь каменный, заметил? Жилые помещения – кирпич. А тут в основе – хорошо пригнанный камень; цементный раствор великолепного качества.
У Николая не было возможности заметить всего этого под слоями штукатурки. Только профессиональный строитель знал, где поскоблить и расковырять, чтобы вскрыть основу.
– Строили с таким старанием и тщанием! – произнёс Алексей Кондратьевич восхищённо и мечтательно. – Хорошо, что ты заметил эти гвоздики, что на них нет ржи. Полезный показатель!
И Алексей Кондратьевич сделал запись в тетради.
– Посвети ещё. Попробую вынуть гвоздик и снять этот кусок ткани. Он пригодится мне. Гляди, крепкий! Штоф сняли не оттого, чтобы пришёл в ветхость.
Аккуратно пакуя в саквояж раздобытый обрывок чёрного штофа, Алексей Кондратьевич распорядился:
– А ну, осмотри хорошенько потолок!
– Что искать? – не понял Николай.
– Поищи обойные гвозди. У тебя зрение острое.
Николай полоснул лучом фонаря по стене вверх. Блеснуло стекло.
– Окно! – воскликнули оба исследователя одновременно. До сего момента казалось, что комната глухая: лишь свет фонарика озарял её, когда, только войдя, его нарочно выключили, то снаружи не проникало даже слабое