– Гражданин полковник, заключенный Зайцев по вашему приказанию прибыл! – бодро отчеканил он.
Востриков разговаривал по телефону. Это был низкорослый мужчина с крупными чертами лица и седыми висками. Он махнул рукой, указывая на стул. Зайцев не удивился; про Хозяина говорили, что он любил поиграть с заключенными в доброго родителя, на опущенных бедолаг подобный прием оказывал магическое действие. На стене висела большая фотография президента России, обрамленная в золоченую рамку, рядом сверкала золотым нимбом икона святителя Николая Чудотворца, сбоку от образа белел форматный лист бумаги, на котором жирно каллиграфическим шрифтом было выведено: «Итак бодрствуйте, потому что не знаете, в какой час Господь ваш приидет». Ниже стоял небольшой аквариум; в туманной воде задумчиво проплывала красивая рыбка с длинным хвостом. Солнечные блики играли на стеклянной стене аквариума.
– Да… – сказал Хозяин, обращаясь к абоненту. Его внимательные карие глаза смотрели на заключенного Зайцева с той доброжелательностью, которую обычно используют в своих целях психологи, врачи и руководящие работники. – Да. Слушаюсь…
Через неплотно закрытую оконную створку доносилось урчание двигателя и голоса людей. Солнечный свет вливался в окно ликующим потоком золота. В такие моменты трудно было поверить, что совсем рядом в камерах сидят люди, обреченные на многолетнее заточение. Жизнь слишком прекрасна, чтобы омрачать ее страданиями!
Полковник положил трубку, улыбнулся.
– Привет, Алексей!
– Здравствуйте, гражданин полковник! – приподнялся со стула Зайцев, но Хозяин жестом приказал ему оставаться на месте. – Сиди! Ты, почитай, уже свободный человек, правильно я говорю?
– Осталось четыре месяца…
Востриков нахмурился, пробежал глазами по мелко отпечатанному тексту в раскрытой папке.
– Ты знаешь, что получил срок по минимуму?
Зайцев молчал, пытаясь понять, к чему клонит Хозяин.
– За тебя такие люди вступились! – Востриков воздел указательный палец к потолку, на его лице отразилось презрительное и вместе с тем восхищенное выражение. – Герой! Принимал участие в спасении наших олигархов![1] – Он захлопнул папку. – Чем думаешь заняться, когда выйдешь на свободу, Алексей?
– Не знаю, – искренне ответил Зайцев. – Пока не задумывался…
– Тебе тридцать семь лет, выглядишь моложе. Для возвращения в спорт ты, брат, староват, в институт вряд ли поступишь. Внешность у тебя для роли героя-любовника подходящая! – Он усмехнулся. – Не задумывался на этот счет?
– Подумаю, – пообещал Зайцев. Он широко улыбнулся, зная, что его скуластое, славянское лицо с прямым взглядом серых глаз преображается под воздействием улыбки. С зубами ему повезло, что нечасто бывает у спортсменов из