– Что ты думаешь о таинственной Mortem? Или о смерти, если так понятнее.
– А должен? – Без сожаления отложил иллюстрации в багровых тонах на дорогой глянцевой бумаге.
– Конечно. Ты же личинка суд-э. Вот что такое – Смерть? – Оценив заторможенность моих реакций, СамСамыч продолжил, – Я доступно выражаюсь, неофит?
Ну, всё. Понесло аксакала… При достижении определённой стадии лёгкого опьянения старшие товарищи любили с головой окунуться в омут научных дискуссий, где молодой сотрудник использовался в качестве боксёрской груши – тупой и слабо разбирающейся в хитросплетениях узкоспецифических терминов. Иногда, правда, возникало странное ощущение, что корифеи глумятся не просто так, а с коварной целью размыть мои непоколебимые материалистические устои, рекой времени несомые через детский сад, школу и институт, и всё в русле единственно верного Марксистско-Ленинского учения.
– Прекращение биологических и прочих процессов жизнедеятельности организма… – Определение из первого курса физиологии я помнил достаточно хорошо.
– О как! Коллеги… – СамСамыч сделал широкий жест рукой, приглашая собутыльников подключиться к процессу научения юного дарования. – Имею честь представить светило физиологии одноклеточных организмов, ярким представителем коих, безусловно, сам и является.
Доценты Разен и Жозев одновременно хрюкнули в стаканы, где плескались остатки очередной трехлитровки.
– А чего не так сказал? – Я насупился. Неприятно чувствовать себя ещё инфузорией туфелькой в присутствии уже эволюционировавших до состояния Grypania spiralis.
– Находясь в Гипогее, отринь простые суждения. – Разен со стуком поставил пустой стакан на рабочий стол. – Уж если жизнь, внутри которой, как тебе кажется, твоё сознание сейчас пребывает, сложна для понимания, то что говорить о том, что никто из присутствующих не видел?
– Ну как же, как же… – Я опять ввязывался в спор, победить в котором не суждено. – В подвале полно объектов для изучения того, что, как вы говорите, непознаваемо.
Учёные мужи переглянулись.
– Но, но! Не путай смерть и… – Жозев, предварительно ущипнув себя за мочку уха, кивнул головой в направлении секционной, – вульгарную мёртвую материю. Ничего общего. И даже точек соприкосновения нет.
– Не стоит сравнивать нечто неуловимое, мистическое, погружённое во мрак неизвестности и окрашенное светом тайны, с банальщиной неживой природы, – поддакнул Разен.
Собутыльники выпили молча, не чокаясь.
– О квантовой физике что-нибудь доводилось слышать? – СамСамыч решил продолжить просветительскую деятельность. Рабочий день заканчивался, вскрытия прошли до обеда, и собутыльники, походу, никуда не спешили.