Что для капитана какая-то Клавдия Марусева, когда в мае месяце перед ним сидела бывшая княгиня Елизавета Александровна Волконская, высланная со своим мужем А.В. Волконским из Ленинграда в Томск. Овчинников дал свое согласие и подписал справку на арест Волконской за участие в контртеррористической организации «Союз спасения России». И таких «клиентов» было много и с «благословления» Овчинникова они ушли в небытие. Несколько месяцев назад он был старшим лейтенантом и начальство, оценив по достоинству его труд, присвоило ему звание капитана.
Овчинников вызвал начальника спецкомендатуры и отдал распоряжение, чтобы в окрестный лес направили команду для снятия дерна и подготовили общую могилу. Тридцать семь человек, приговоренных тройкой к расстрелу сразу же после исполнения приговора необходимо вывезти ночью и закопать в землю, а сверху уложить дерн. Мест для погребения в городе не хватало, и трупы приходилось вывозить за пределы. Во избежание утечки информации, персонал горотдела НКВД и милицейские работники между собой не контактировали и выполняли свои функции строго по отдельности. Расстрельная команда работала слаженно. Чтобы чекисты, исполняющие приговоры не чувствовали себя уставшими и не страдали от чрезмерных психологических нагрузок, им дозволялось поддерживать себя спиртом. Приговоренных под предлогом перевозки в другую тюрьму сопровождали в подвальное помещение и, заводя в камеру, расстреливали, или же выводили из подвала ночью, ослепляли фарами грузовых машин и под шум двигателей уничтожали. Трупы несли на задний двор и, складывая в бортовую машину, накрывали брезентом, затем везли к месту захоронения. До некоторых пор массовые расстрелы производились в окружном управлении в небольшом дворике; на кладбище и в Каштачном овраге, а также в тюрьме на Каштачной горе.
Общаясь с коллегами из разных городов, Овчинников получал советы и делился своими, как быстрее и экономнее исполнять смертные приговоры. Приходилось беречь отпущенные по лимиту патроны и тогда «врагов народа» душили веревками, натирая их мылом. Отработанные до механизма движения позволяли палачам сводить до минимума время исполнения приговора. Минута – лучший показатель для удушения человека. Нередко подобные советы Овчинников получал и от начальства, дабы не тревожить ночами местных жителей громкими выстрелами.
Была другая возможность спешной ликвидации и приговоренного направляли по подземному переходу между управлением НКВД и следственной тюрьмой. Человеку со связанными за спиной руками стреляли в затылок и завершали исполнение контрольным выстрелом.
Захоронение трупов требовало времени и участия специальной бригады и, порой, когда ни того ни другого не доставало, в ходе секретной операции применяли сожжение. Сам факт сжигания трупов, безусловно, был засекречен.
Неделей ранее 25 июля руководящий состав Томского НКВД, в том числе Овчинникова, вызвали на срочное