Через полчаса Варнак, закинув руки за голову, лежал под боксерской грушей на поролоновом матрасе. Бывший десантник выдал ему чистую простыню и какое-то покрывало – но спецназовцу, не раз ночевавшему в горах вообще на сырой земле и камнях, под дождем, в промозглом тумане, подобные условия спартанскими отнюдь не казались. Скорее, наоборот. Вот только…
«Больно гладко все получается, – опять мелькнуло у него в голове. – Жить негде – жилье предлагают. Работы нет – работу. Профессии – так нужно от меня именно то, что я и так получше многих умею. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Подвох. Наверняка где-то есть какой-то хитрый подвох…».
Но подвоха вычленить никак не удавалось, и мысли невольно сползали к тому, что он теперь сможет не только избавить маму и сестренку от своего присутствия в и без того тесной комнате, но и помочь им деньгами. Все же, сорок пять тысяч рублей – это не жалкие лейтенантские копейки… Которых он, к тому же, больше не имеет.
Сорок пять тысяч… Нормальная квартира… Нормальная служба… Нормальная жизнь…
Варнак не заметил, когда мысли сменились сном. Просто по ушам вдруг ударил щелчок дверного замка, он вскочил – и понял, что настало утро.
Хозяин ушел, не удосужившись ни попрощаться, ни что-либо пояснить, ни оставить записку. Еремей побродил по квартире, открыл холодильник, набитый только пивом и тоником. Ничего удивительного, что кофе находилось здесь же – вместе с прочими напитками. Еда отсутствовала как класс.
– Дежурка, – захлопнул дверцу Варнак. – Жратву все приносят только на одну смену. Прямо как в караул попал.
Он вернулся в комнату, поискал пульт от телевизора, не нашел, остановился возле стола, на котором все еще ждали его решения сорок пять тысяч рублей и связка ключей.
– Ведь не боится, что заберу деньги и сбегу куда подальше, – поморщился Еремей. – А может, он и прав. Лучше один раз полторы «штуки» потерять, чем потом опасаться, что напарника перекупят какие-нибудь духи…
Избавить родных женщин от постоянного присутствия уже взрослого, успевшего обрести свои привычки мужика, от которого никуда не уединиться, в присутствии которого ни парня не привести, ни дурацких сериалов не посмотреть, ни в подушку о своем не поплакать. Подкинуть им деньжат, чтобы не так грустно было. Самому хоть как-то приподняться, приодеться, «жирок» накопить. Вернуть себе «колеса», без которых сразу чувствуешь себя ущербным существом. Червяком, еле ползающим по миру.
На мониторе сменилась картинка, он увидел трех малолеток, затеявших перекур перед знакомой дверью.
– В конце концов, – выдохнул