Самолёты, поезда. Егор Алексеевич Громов

что ваша жизнь не изменится и останется такой-же предсказуемой, как и до: вам не понадобится искать работу, более того у вас будет такая же зарплата и тот же привычный вид деятельности. Отпуск, в отличии от выходного дня, достаточно определённый период. Когда выходной он всегда наполнен стрессом понедельника: обречённый, вы думаете, как отоспаться, – и как ненавидите готовить на неделю; а также уборка и дела, что не успели сделать в её начале. Именно поэтому отпуск не является синонимом к субботе и воскресенью, которые являются простыми, выходными днями.

      И каковы же симптомы обычного, выходного дня? – Вы много спите, вам всё также тяжело вставать, вы думаете вы переутомились – или больны? Смертельно? «Раньше было лучше» – вспоминаете вы. «Я постарел, волосы стали реже – а не седина ли?». И более того вам кажется, что все зубы мудрости уже давно вырваны. Получается выходной день не так идеален. Но что можно поставить между отпуском и выходным? – День, когда все спешат на работу, а вы ещё со вечера решили, что у вас будет отгул (отмечу: решили сами). Дальше всё случается чудеснейшим образом: рано проснувшись, вы чувствуете, что ваши волосы необычайно гибкие и шелковистые, вы полны энергии и более того в вас сочетаются ранее не сочетаемые существительные: настроение, утро, бодрость, желание, – нет! даже больше, – стремление! – Добавим к этому всему стук состава и запевающий бодрый голос. Под такие утренние мотивы и проснулись герои купе номер одиннадцать:

      «Обычно по утру,

      я чувствую печаль

      – сегодня радость.

      Нашёл свой день, -

      иду к очередному по пятам,

      так счастлив в этот понедельник!»

      Напевая, вошёл новый пассажир, звуком плотной змейки открыв купе и соединив лучи утреннего солнца.

      На фоне лучей, бьющих в спину, появился святой образ в чёрной футболке и с сумкой на перевес: снизу офисные брюки и синий пиджак зажатый в руке.

      – Утро доброе. Какое отличное утро, а у вас ещё все спят, – с деловой улыбкой хлопнул он по верхней полке и пролетел взглядом по недавно проснувшемуся Максиму Игоревичу и Кузьме, который уже собирался к выходу.

      – Блеск! Солнце! Свежесть! – Вы не теряйте момент, наслаждаться им осталось мало времени, – резво сказал он и откинув занавески шире открыл форточку. Затем строго, по-деловому, но живо, от носа поднёс руку сначала к старшему, затем к младшему и равномерно потряс каждую из них.

      – Ну не будем скромничать. – Владимир!

      – Кузьма.

      – Максим Игоревич.

      Немного неловко представились он, за исключением имени, совсем незнакомому гостю – оба были ошарашены его энергией. Владимир сразу прочитал их взгляд, – или и так уже планировал поделиться с первыми ушами, с которыми можно будет ловко вступить в диалог, – терпел он с шести утра но: ни таксист всю дорогу проговоривший по телефону; ни продавец билетов за стеклом, от которого отчётливо слышалось: «Я вас совсем не понимаю – не слышу вас!»; ни сотрудник контрольно-пропускного режима