Подкрепившись, она почувствовала себя значительно лучше. С сытостью пришла трезвость ума. Теперь, осмелев, Кейт смогла снова взглянуть ему в лицо.
– Я очень благодарна вам. К своему стыду, не помню, говорила ли уже это. Это был самый несчастный день в моей жизни, и при виде выражения вашего лица…
– …он стал еще ужаснее.
Улыбнувшись, Кейт запротестовала:
– Нет. Я не это хотела сказать.
– Насколько мне помнится, вы разрыдались.
Она опустила голову, но все же искоса посмотрела на него.
– Это вы так шутите, мрачный и суровый капрал Торн?
Он молча кормил щенка хлебными корками, размоченными в молоке, и Кейт, так и не дождавшись ответа, воскликнула:
– Силы небесные! Какой, интересно, будет ваша следующая уловка? Подмигнете? Улыбнетесь? Не смейтесь, иначе я упаду в обморок.
Тон сказанного хоть и был наполовину шутливым, но Кейт понимала, что уже испытывает приступы влюбленности, рожденной лишь его взглядами и ощущением исходившей от него силы. Если Торн догадается еще и об этом, она будет полностью разоблачена.
К счастью, на проявление такой ее эмоциональности он ответил со своей всегдашней прямотой:
– В отсутствие лорда Райклифа я командую ополчением Спиндл-Коув. А поскольку вы живете в этой деревне, мой долг – помочь вам и убедиться, что вы благополучно добрались до дому. Вот и все.
– Раз так, то мне несказанно повезло попасть в зону действия вашего чувства долга. В том, что случилось, виновата только я: вышла на мостовую, не оглядевшись по сторонам.
– А что произошло до этого? – спросил Торн.
– Почему вы решили, что что-то произошло?
– Не похоже, что вы просто рассеянны.
Кейт медленно жевала хлеб. Возможно, Торн прав, но странно, что сказал об этом: откуда ему знать, если он всегда избегал ее?
Но поскольку поговорить ей больше было не с кем, да и причины скрывать правду тоже не было, она, проглотив последний кусочек и обхватив колени руками, решилась:
– Я отправилась навестить мою старую школьную учительницу в надежде узнать хоть что-нибудь о своем происхождении: о моих родителях, возможно – родственниках.
Она замолчала, и Торн спросил:
– Ну и как, узнали?
– Нет. По ее словам, она не стала бы мне помогать, даже если бы могла. Я была уверена, что мои родители умерли, но она дала мне понять… – Кейт быстро заморгала. – Теперь я знаю, что меня просто бросили. «Дитя порока» назвала она меня. Никому я оказалась не нужна: ни тогда, ни сейчас.
Их взгляды устремились к линии горизонта, где солнце, желтое, как яичный желток, уже касалось вершин меловых гор.
Кейт осторожно посмотрела на него.
– Вам нечего сказать?
– Ничего пригодного для ушей леди.
Она улыбнулась.
– Видите ли, я совсем не леди. Даже ничего не зная о своем