– Что ж?
– Сирота, батюшка, бездомная, и девка-то совсем хворая… Опричь того, батюшка, позволь слово молвить, больно ломлива, куды ломлива! Умаешься с нею… Ни на какую работу не годна… рубахи состебать не сможет… А я-то стар стал, да и старуха моя тож… перестарились, батюшка… Вестимо, мы твои, Иван Гаврилыч, из воли твоей выступить не можем, а просим только твоей милости, не прочь ты ее моему парню.
– Ах ты, старый дуралей! – сказал барин, сердито топнув ногою. – Если уж сирота, так, по-твоему, ей и в девках оставаться, а для олуха твоего сына искать невест у соседей… Что ты мне белендрясы-то пришел плесть?.. А?.. Староста! Девка эта дурного поведения, что ли?
– Кажись, ничего не слыхать про нее на деревне… девка хорошая.
Нет сомнения, что староста жил не в ладу с кузнецом Силантием.
– Так что ж ты? А?..
– Не гневись…
– Молчать!.. Слушай, Силантий! Сейчас же, сию ж минуту сватай Акулину за твоего сына… слышишь ли?..
– Слушаю, батюшка Иван Гаврилыч…
– Отправляйся же на скотный двор… Смотри, брат… да чтоб свадьбу сыграть у меня в нынешнее же воскресенье… Вот еще вздор выдумал, если сирота, так и пренебрегать ею… а?..
Старуха Силантия не выдержала. С плачем и воплем бросилась она обнимать ноги своего господина.
– Батюшка! – вопила баба. – Отец ты наш! Не губи парня-то… Девка совсем негодная, кормилец; на всей деревне просвету нам с нею не дадут, кажинный чураться нас станет; чем погрешили мы перед тобою, касатик ты наш?.. Весь свет осуду на нас положит за такую ахаверницу…
– Что ты врешь, глупая баба? Встань, встань, говорят тебе… Пошла вон… А ты, Силантий, понял мой приказ? Ну, чтоб все было исполнено, да живо, слышишь ли?
– Слушаю, батюшка Иван Гаврилыч, – отвечал кузнец, кланяясь в пояс.
– Ну, ступай же! – продолжал барин. – Ах, да! Я и забыл… Силантий!..
Кузнец вернулся в переднюю.
– Тебе говорил Петр Иванов осмотреть коляску? Там, кажется, шина лопнула.
– Сказывал, Иван Гаврилыч.
– Ну так распорядись же как можно лучше; я еду во вторник на будущей неделе… ступай!..
Когда дверь передней затворилась за кузнецом, Иван Гаврилович отправился во внутренние покои. Проходя мимо большой залы, выходившей боковым фасом на улицу, он подошел к окну. Ему пришла вдруг совершенно бессознательно мысль взглянуть на мину, которую сделает Силантий, получив от него такое неожиданное приказание касательно свадьбы сына.
Иван Гаврилович, к крайнему своему удивлению, заметил, что все члены семейства кузнеца шли, понуря голову и являя во всех своих движениях признаки величайшего неудовольствия.
– Что ты здесь делаешь, Jean? Что тебя так занимает? – сказала барыня, подкравшись к нему на цыпочках и повиснув совершенно неожиданно на шею своему мужу.
Иван Гаврилович молча указал ей на удалявшихся