Он спускается на нижний уровень, проходит мимо двух стеклянных столов, на которых стоят краски, банки с кистями, бутылки с маслами и растворителями. Подходит к третьему – к функциональному столу-мольберту, на котором лежат листы с набросками и высится недописанная картина. Художник задумчиво смотрит на холст, потирая подбородок, – что-то ему не нравится.
На нем изображена хрупкая обнаженная девушка. Она сидит на кровати, застеленной белой шелковой простыней, и прикрывается одеялом – сначала кажется, будто бы ее застали без одежды и она стыдливо пытается спрятать себя за куском материи. Но если присмотреться, можно понять, что в этой работе слишком много скрытого эротизма. Кошачья грация, призывный взгляд, лукавая полуулыбка.
Девушка не прикрывает себя, напротив,она раскрывает одеяло, и художник словно застал ее за этим моментом и запечатлел.
Он внимательно смотрит на картину.
Длинные карамельно-русые волосы, хрупкий овал лица, карие глаза с золотистыми крапинами, обрамленные длинными ресницами, аккуратный носик, полные губы. Она естественна и прекрасна.
Это Ангелина.
– Нужно еще поработать над тобой, – сам себе говорит художник. – Ты должна снова мне попозировать. И только попробуй сказать, что устала.
На его лице появляется довольная улыбка. Он говорил не сам с собой. Он говорил с ней.
– Сегодня нужно много успеть, – ласково сообщает картине художник. И, что-то насвистывая, направляется к арке, ведущей из мастерской в другое помещение. На несколько секунд он останавливается у лестницы – под ней находятся стеллажи. На одних стоят книги по изобразительному искусству и живописи на разных языках, на других – статуэтки, а на каких-то – фотографии в деревянных рамах.
Он берет одну из фотографий и протирает стекло рукавом. Со старого бледного снимка на него смотрит мальчик с льняными волосами лет двенадцати, который обнимает за плечи свою смеющуюся сестренку.
Художник улыбается воспоминаниям, ставит рамку на место и заворачивает за угол.
Оттуда он возвращается не один, а с темноволосой девушкой в алом платье. Тащит ее тело за ногу, оставляя на паркете кровавый след.
Всё так же что-то напевая, художник с трудом укладывает неподвижное окостеневшее тело на один из диванов, втыкает в волосы лилию и начинает рисовать.
Солнце на улице скрывается за тучи. В мастерской тотчас темнеет.
На самом деле глаза ангелов на картинах полны скорби – нужно лишь присмотреться к ним получше.
Глава 2
Выйдя из метро, я иду по знакомым улицам, желая поскорее добраться до дома. На душе неспокойно – мысли похожи на обрывки черных нитей; где-то каркает ворон, словно предупреждая.
Я твержу себе, что должна