– Брун! Помоги!
Тот потупился.
– Твоя аэрдын говорит со мной, Шатай. Скажи…
– Сам говори со мной! – топнула Крапива. – Брун! Он тебе жизнь спас! Мы спасли!
Бруна перекосило от стыда.
– Нэ говори так!
– Это правда.
– Я нэ стану помогать ему.
– Почему?!
Шатай поравнялся с соплеменником. Говорил он чётко и громко, но на Крапиву не глядел.
– Это козлиное дэрьмо поднял руку на жэнщину. Он пытался… взять тэбя против воли. И скажи, если я лгу, аэрдын. Его шрамы оставлены твоим колдовством, так? Никто из нас нэ станэт помогать ему.
– Ему помогу я!
– Но ты нэ можешь прикоснуться к нэму, верно?
Шатай самодовольно ухмыльнулся: чем ответит ему травознайка? Ответила меж тем не она, ответил княжич. Он захрипел, с трудом приподнимая тело на руках.
– Подойди, шляшич. Что скажу…
Наивный Шатай внял просьбе умирающего, слез с коня и присел на корточки.
– Говори.
– Ниже… наклонись… У меня не осталось… сил…
Гримаса отвращения перекосила лицо Шатая, но он сделал, о чём просили. Когда же Шатай склонился достаточно сильно, Влас выплюнул:
– Эту девку я и впрямь взял против воли. Зато твоя мамаша сама просила поиметь её.
Затем вскинулся и ударил шляха кулаком в лицо. Шатай взревел подобно бешеному медведю. Он кинулся на княжича, а тот знай хохочет! Кашлял, харкал кровью, и снова смеяться! Кабы не бросившаяся наперерез Крапива, не жить бы Власу. Да может он на то и надеялся.
– Шатай!
Она повисла у него на плечах, случайно задев ладонью шею. Шлях зашипел от ожога, отмахнулся. Девица свалилась, но тут же вцепилась в защищённую штаниной ногу.
– Не убивай его! Не смей убивать!
Сын степи замер, не завершив следующего удара.
– Тэбе дорог этот выродок?
Сквозила в его словах глухая тоска, но лицо всё так же было изуродовано яростью. Казалось, Влас и сам затаил дыхание: что ещё девка ответит?
– Я всем сердцем ненавижу его! – сказала Крапива. – И убила бы сама, будь на то воля богов! Но мы с Бруном обязаны ему.
– Дэлай, что хочэшь.
Обоз успел изрядно отдалиться, и Шатай пошёл за ним. Пешком.
Брун же крикнул ему вослед:
– Твоя аэрдын вьёт из тэбя вэрёвки! – Но шлях не повернул головы, и Брун спросил Крапиву: – Ты умэешь править лошадью?
Девка кивнула: кто же не умеет?
– Тогда полэзай.
– А Шатай… Как же?
– Шатай нэ разделит сэдло с рабом.
Выходит, гордый шлях предпочёл идти пешком, лишь бы не прикасаться к княжичу? И выходит, что послушал Крапиву, хоть и готов был разорвать Власа на части? Травознайка скомкала передний край рубахи от волнения. К чему бы это?
Брун, непрестанно ругаясь, помог притулить пленника к седлу, подобно поклаже. И тут бы хлестнуть поводьями да рвануть прочь! Но княжич не шевелился, а при каждом вздохе слышался хрип. Крапива стиснула зубы, а конь и без понукания направился за табуном.
В