Испуганно глядя на меня, он остался прижиматься к стенке.
– А ну, идите отсюда! А то позову сейчас кого надо! – Закричала на нас продавщица из ларька. – И духу вашего тут не будет!
– Тихо-тихо, – сказал я, взяв себя в руки. – Нормально все, теть. Пирожки, вон, уронили.
Продавщица показала нам побелевшее от страха лицо, потом, забормотав что-то невнятное, спряталась за окошком ларька.
– Да-да, все хорошо, – отдышался Шелестов. – Эт я за пирожками нагибался и на! Прямо головой об стенку!
Он растерянно рассмеялся. Но продавщицы и след простыл. Она укрылась где-то в недрах своего вагончика.
– Что с тобой, Витя? – Спросил Шелестов полушепотом.
А я и сам медленно осознавал, что же со мной происходит. Лишь две минуты назад я умирал в луже собственной крови, а теперь все это: моя старая машина, песни из девяностых по радио, часы Монтана, которые я носил с девяносто первого по, где-то, девяносто четвертый… Неужели я умер и попал?..
Оставив Шелестова в ожидании, я просто огляделся. Армавирская улица Мира – одна из главных улиц в городе. Полная выбоинами, без разметки, грязная, она уходила куда-то вдаль и терялась за поворотом, между низкоэтажной застройкой. Всюду на электростолбах висели фонари, часть из которых не работала. У дороги с одной стороны протянулся тротуар, с другой – большая пустая стоянка. Вдоль тротуара ларьки и торговые лавочки. Их обшарпанные изношенные вывески смотрели на грязную дорогу. На ближайшей лавке витиеватыми буквами написано: “Парикмахерская Елена”.
Над головой и немного за спиной пролегает высокий мост через железную дорогу. Старый, давно не ремонтировавшийся, снизу он выглядел как скелет огромного существа: обшарпанные колонны, крошащиеся от времени перекрытия.
Когда за спиной проехала машина, я обернулась. Это бежала по Мира одинокая белобокая восьмерка.
В изумлении я тронул свою щеку. Показалось мне на миг, что это все сон, и сейчас я не почувствую кожи своего лица. Однако я почувствовал.
– Ты чего застыл? Заболел, что ли? – Озаботился Шелестов. – У нас же сегодня важный день ты че? Мы к Злобину едем.
– К Злобину… – Повторил я.
Сергей Злобин – один “бизнесмен”, с которым свел нас Шелестов. Злобин поднялся быстро. Разбогател уже к концу девяносто второго. Таких в то время называли “насосами”. Шелестов хотел занять у Злобина денег на охранный бизнес. Стартового капитала-то у нас не было. Ну а мы и подкинулись, когда Саня наплел нам в три короба, что Злобин – честный бизнесмен, работает с американцами, а с местными бандосами дел не имеет. Ну мы, по сути, советские еще люди, ничего не смыслящие в том, что такое бизнес, и повелись.
– Да что с тобой, Витя?!
Убедиться мне нужно, что все это не дурацкий очень правдоподобный сон, а реальность.
Ничего не ответив, я просто ущипнул себя за оголенное предплечье. Почувствовал настоящую живую боль. Шелестов, изумленно наблюдая за мной, молчал.
А