– За весьма умеренную плату, – не позволил себе не напомнить садовод. – Зовите меня Ротерби, госпожа Недсэм. Я, пожалуй, ещё раз повторюсь. Один день – не срок для такой работы. Если позволите, мне понадобится время и помощь.
Синтия вся съёжилась от холода.
– Что же, прикажете мне самой ломать эти ветки? – недовольно спросила она, вжав голову в плечи ещё сильнее.
– Нет, разумеется. Мне поможет мой подмастерье, я просто хотел уточнить, не доставит ли это ненужных неудобств. Я слышал, ваш отец учёный, не хотелось бы лишний раз тревожить его.
– Единственное, что его тревожит – эти заросли. Пожалуйста, зовите, кого хотите, главное избавьтесь…
Синтия замолкла и прислушалась. Тишь.
– Всего лишь ветер, госпожа, – Дженнет надела не внушающую доверия улыбочку.
– Уж мне-то голову не морочь, – Синтия сделала серьёзное личико. – Если этот человек будет допоздна работать в нашем саду, он должен знать.
– Вы, наверно, говорите о тех Собаках… – догадался садовник и махнул рукой, показывая, что в волнении нет необходимости. – Которых, поговаривают, видели в окрестностях Лекмерта. Я вообще, знаете, придерживаюсь мнения, что это всё выдумки. У людей довольно причин для страхов, вот они и придумывают новые.
– Вам повезло, что вы ещё можете говорить о выдумках. Я вот теперь мало что ставлю под сомнение, – Синтия всмотрелась в щетинистое лицо. – Вы не похожи на здешнего, господин… Ротерби. Вы не такой… истрёпанный, если позволите, как все здесь.
Садовник польщёно кивнул, тряхнув угольными космами, отросшими почти до плеч.
– Просто хорошо сохранился.
– Да, конечно… И правда, – Синтия быстро отвернулась. – Что это я… Благодарю, что откликнулись в такой час. Вы, кажется, единственный садовод, который не погнушался своих обязанностей. Полагаю, вы можете рассчитывать на большую сумму, чем было оговорено. Приходите завтра вместе со своим подмастерьем. До свидания.
Синтия расположилась в зашторенной гостиной на втором этаже и, попросив служанку сварить ещё чашечку кофе, принялась бесцельно пялиться в камин.
«Шлёп… шлёп…» – в дверном проёме показалась безглазая вытянутая голова, затем вздымающийся нарост, беспалые ступни. Ксоот плёлся себе без всякой цели. Никакого одиночества, никогда, и потрескивание поленьев не приносило уюта.
– Госпожа, – в дверях появилась Дженнет, без кофе. – Я даже не знаю, как сказать… Вы же помните тех проповедующих… о которых так нелестно отзывается ваш отец.
– Да, их чересчур громкие молитвы мешают ему работать, – безразлично кивнула Синтия. – Будто они одни. Кажется, проповедник, который вечно кричит у нас под окнами, наконец, успокоился. Его с прошлого вечера не слышно.
– Как