– Именно так. И именно с ним. Король должен вступать на трон, будучи дееспособным, я так считаю. Зачем Лучезарному король-младенец? Ещё если б у Пламени не было выбора, можно было б понять. Но выбор есть.
– Думаю, в случае подобной отсрочки из круга претендентов будет выключен не только младший сын короля, но и все наши сёстры. Ты – в том числе.
– Это ещё почему?
– Помнишь, что говорил Бовиас? Сын герцогини Овеяния?
Я помню всех братьев, – отрезала Ианея. – Зачем было уточнять? И какие именно его высказывания ты пытаешься мне напомнить? По поводу того, что у Лучезарного может быть только король, но уж никак не королева? Но разве его мнение более весомо, чем закон? Книги говорят, что королю наследуют все его дети, без различия пола.
– И возраста.
– Это другое. Любая из наших взрослых сестёр способна действовать. В отличие от младенца.
– Ты пристрастна. Видишь то, что хочешь видеть, и вспоминаешь о том, что хочешь помнить. А правителю надо точно оценить настоящую ситуацию.
– В чём же я пристрастна? Закон признаёт меня такой же наследницей отца, как ты, Аранеф или Бовиас. Я не отказываюсь от своих прав.
– Мало это произнести. Нужно ещё тем или иным способом утвердить свою власть. Но ни у кого из сестёр нет своих владений. У тебя их тоже нет. Значит, чтоб оказаться в числе претендентов, тебе нужно получить в распоряжение графство или хотя бы крохотное баронство какое-нибудь. Распределять земли может либо король, либо регент. Так что же? Ты сейчас будешь стоять за обсуждение кандидатуры регента?
– Пожалуй, ты прав…
– Это, между прочим, окажется на руку Алкеде.
– Я поддержу кандидатуру Аранефа – на моих условиях, конечно. Пусть он даст мне хорошие земли, и тогда.
– Аранеф ничего тебе не даст. Ты же знаешь. Зачем ему умножать число претендентов, если так просто будет этого избежать?
Взгляд Ианеи стал жёстким, да и без того было ясно: она что-то задумала. Однако, не сказав ни слова, молча поднялась и подошла к балюстраде террасы, едва ли смущая себя тем, что теперь волны солнечного света окатывали её с головы до ног. Мраморнокожую, её, как и всех представителей королевской семьи, совсем не брал загар. А особенная белизна её лица, конечно, какой-то особенный дамский секрет.
Вилла, к которой примыкала эта просторная терраса, держалась на склоне горы, чуть ниже королевского дворца, царствовавшего тут надо всем. Ниже развернулась зелень рощ и фруктовых садов, очень много великолепной, щедрой зелени, и узкая полоска города, и лёгкие причалы для яхт. И море, сияющее, как целый мир расплавленного серебра. Здесь было столько света, что иной раз становилось трудновато дышать. Свою лепту вносила и магия, которая зародилась на столичном полуострове в давнюю догосударственную эпоху и с тех пор только крепла. Лучезарный город, столица королевства, по-прежнему был её средоточием и символом. Магии здесь жило так много, что сам воздух, казалось, отливает золотом.
Правда,