Кирсьен выбрался из убежища, жалкий, грязный, проклинающий всех и все на свете. И теперь пытался отчистить мундир, который ему больше не носить никогда.
– Долго дуться будешь, Кир?
Он вздохнул, ответил невпопад:
– Как теперь жить? Для чего?
– Ну, я не знаю… – Флана покачала головой. – Пересидишь у нас какое-то время.
– В борделе?
– Да, в борделе. Девочки не выдадут. Есть у нас один чуланчик. Фрита Эстелла там всякий хлам ненужный хранит…
– Ансельм узнает, выдаст.
– Ансельма уговорим. Я Риллу попрошу, она ему глазки построит.
– А фрита Эстелла?
– Она добрая. Не выдаст.
– Я ей денег должен.
– Тем более не выдаст. Если тебя стражники заберут, кто ей долг отдаст? А так есть надежда.
В доброту хозяйки Кирсьен верил с трудом, но последний довод показался убедительным.
– Ну, хорошо. Поживу… Если это жизнью назвать можно. А что потом?
– Что потом? – Флана на мгновение задумалась. – Выведем тебя из города, когда искать перестанут. Иди, куда хочешь.
И тут офицера вновь затрясло крупной дрожью. Он вскочил, сжимая кулаки. Едва не заорал:
– А мне некуда идти! Понимаешь? Некуда! В казармы дорога заказана. Домой? К родителям? Что я отцу скажу? Как матери в глаза посмотрю? Уж лучше в петлю! Вся жизнь перечеркнута!
– Ах, вся жизнь?! – зашипела Флана. Видно, причитания Кирсьена ее порядком утомили. Он уперла кулаки в бока, шагнула почти вплотную к нему. – Конечно! Блестящий офицер! Прямая дорога в генералы! А не нужно было мечом махать в борделе! Да еще в праздник! Что ты о жизни знаешь?! Дворянин! На всем готовом привык… Мамки, няньки, слуги… Накормят, оденут, почистят, проблеваться помогут, если перепил. Думать не надо – командиры все за тебя решат. А теперь что, я должна за тебя решать твою судьбу? Может, мне в магистрат пойти – так, мол, и так, лейтенант т’Кирсьен делла Тарн ни в чем не виноват, он весь из себя белый и пушистый, а студент тот сам башкой на его меч напоролся. А потом и к генералу гвардии сходить? А что, мое слово много значит для Аксамалы! Я и к императору могу, и к богу Триединому тоже! Пока блестящий лейтенант т’Кирсьен делла Тарн в разодранном мундире будет соплями давиться у меня на кровати.
– Перестань! – Кир отшатнулся, неловко взмахнул руками и уселся обратно на кровать.
– Нет уж, послушай! Ты мужчина или нет? Или все дворяне такие слизняки бесхребетные? Может, потому и Сасандра в глубокую задницу летит? Цвет Империи! Кого в гвардию берут?! Ему деваться некуда! Это мне деваться некуда! Всех холера забрала! Отца, мать, сестру! А я в петлю не полезла. Живу! И дураков вот таких спасти пытаюсь. Так нет же! Его спасаешь, а он ноет, как дитя малое: жизнь перечеркнута, что делать, как быть…
–