– Спаси меня. – Чья‐то рука коснулась моего плеча, задевая шрам, который, как всегда, ныл после ночных видений. Обернувшись, я узнал сидящую в тени девочку – ту, что не понимает нашего языка…
Утром, едва открыв глаза, я тут же вскочил и пробежался взглядом по кроватям. Я помнил, что ночью девочка убежала, заслышав шаги за дверью, не успев рассказать, от чего именно ее нужно спасти. Конечно, я не был уверен, что это не был еще один сон, но тонкая фигура у кровати и ее прикосновение вспоминались очень явственно.
– Дюк, что случилось? Ты не заболел? – раздался сзади обеспокоенный голос Ляли, видимо, ожидавшей, что я опять буду ждать, укрывшись с головой, пока она не подойдет меня будить.
– Нет, я полон сил и энергии, – бурча себе под нос, ответил я, находя нужную кровать. Она была пуста.
Быстро скинув пижаму и надевая на ходу футболку с уже стершимся рисунком, от которого остался только непонятный грязный контур, я вбежал в комнату со столами, где мы завтракали и обедали. Там уже сидели четверо ребят, но ночной гостьи среди них не было. «Может, я опоздал?» – мелькнула в голове нехорошая мысль.
– Дюк, пойдем завтракать, – сказала Ляля, опустив руки на мои плечи. – Кого ты ищешь?
Я только молча помотал головой и поник, садясь за стол.
Сегодня после завтрака нам читали сказку про Русалочку. Волшебные картинки калейдоскопом сменялись у меня в голове, подгоняемые любимым голосом Ляли, и это отвлекло меня от последних событий. Но сказка оказалась коротенькой, и под разочарованные возгласы всех детей, не меньше меня обожающих такие посиделки, Ляля позвала всех играть. Я едва успел занять место возле нее. Многие хотели сидеть рядом, и я поймал на себе множество недовольных взглядов. На мгновение мне даже показалось, что один из ребят погрозил мне кулаком. Но мне было все равно. Хуже моих кошмаров не было ничего, а возле нее я чувствовал себя в безопасности.
Усевшись в круг и сложив ладошки лодочкой, я ждал, когда светленькая, щекастенькая, вечно улыбающаяся девочка проведет между ними своими руками и, может быть, отдаст пуговицу мне. Вот она не спеша приблизилась, коснулась меня, весело глядя в глаза, я почувствовал тепло ее рук, но через мгновение маленькие пухленькие ладошки резво взлетели вверх, и она с хохотом передвинулась к Ляле. Светлые кудри, собранные в высокий хвост, разлетелись по ее плечам, прикрытым лямками однотонного красного платья.
Дверь в комнату со скрипом отворилась. Прервав забавы, все с удивлением обернулись к стоящей на пороге медсестре – та держала за руку девочку, которая не говорила по-нашему. Ляля вскочила и поспешила им навстречу, о чем‐то негромко расспрашивая женщину в белом халате. Остальные ребята продолжали играть, а я повернул голову, изо всех сил вслушиваясь в их разговор.
– Не далась, и все. Закатила истерику. Руками махала, плакала, даже ударила меня ногой. Я так и не смогла взять кровь на анализ. Как ты вообще с ними справляешься?
– Она их любит, – саркастически