– Как тебя зовут? – Я улыбаюсь ему, чтобы не спугнуть.
– Дима!
Он сообщает это так радостно, что мне становится приятно. Люблю, когда люди довольны всем, чем одарила их судьба.
– Прекрасное имя! – отзываюсь я и тут же вовлекаю ребят в новый конкурс. – Внимание: именной аукцион! Кто больше всех вспомнит и назовет знаменитых Дмитриев, получит самую большую ранетку.
И демонстрирую первую попавшуюся, выхваченную из мешка. Мила оглядывается и приподнимает брови – это не было запланировано. Но мы обе не против импровизации, она тоже часто придумывает что-то на ходу, а я подхватываю.
Со всех сторон уже несется:
– Дмитрий Донской!
Не сомневалась, что его имя прозвучит первым.
– Дмитрий Иванович Менделеев…
– Дмитрий Харатьян, – это уже не дети вспомнили, а чья-то бабушка. Быстро время бежит…
Другой старушке удается меня удивить:
– Святой великомученик Димитрий Солунский.
– Ого! Надо запомнить, – встревает Милка, чтобы поощрить старшеньких.
Чей-то дедушка стучит тростью по ограде, чтобы привлечь внимание, и, когда все оборачиваются к нему, дребезжащим голоском произносит:
– Поэт Дмитрий Веневитинов. А также литературный критик Дмитрий Иванович Писарев.
Я с уважением склоняю голову. Сама я Веневитинова не вспомнила бы… Писарева – возможно.
– Лжедмитрий!
– Дмитрий Пожарский…
Побеждает молодой мужчина с офицерской выправкой, назвавший имя Дмитрия Карбышева. Приняв крупную ранетку (все как обещали!), он на секунду задерживает взгляд на раскрасневшейся Милке, которая всегда чудо как хороша, но сейчас особенно, но справляется с собой и протягивает сладкий приз своей дочке.
«Вот и славно, – думаю я, улыбаясь ему. – Только дворовых разборок нам тут не хватало…»
И на миг обхватываю Милкины плечи, чтоб ей не было одиноко. Хотя моей подруге это, кажется, не особо нужно, глаза у нее блестят отраженным светом иллюзии возвращения в детство. Сейчас Милана выглядит настоящей феечкой, хотя ничуть не похожа на тех, что рисуют в сказках: она высокая, тоненькая, а темные волосы пострижены очень коротко и не закрывают высокого лба.
Глаза у Милы как у газели, но во взгляде нет кротости, как и в характере. Я знаю, меня никогда не обзывали «жирюгой» или «бомбой» только потому, что никто не рисковал связываться с Милкой. Сама несколько раз видела, как она дралась в детстве – не позавидуешь тому, кто попал ей под руку!
– Гениально, – выдыхает Мила, имея в виду мою идею обыграть Димкино имя. – Пацан чуть не лопнул от счастья!
А рыженький Дима, зардевшийся от избыточного внимания, уже несется