Скорее всего, опытные татарские лазутчики, пользующиеся темнотой ночи, сильными порывами дождя и ветра смогли подкрасться к часовым незамеченными. Зарезав часовых, подошли основные силы и, взяв небольшое казачье становище в плотное кольцо, басурмане ринулись на спящих. Стон, крики и предсмертные хрипы умирающих во сне товарищей пробудили Ермака. Снился ли в ту ночь атаману родной тихий Дон, или его великие победы и завоевание целого царства Сибирского, всего этого мы уже точно не узнаем. В мгновения ока Ермак выскочил из шатра, успев схватить оружие и покрыть голову царским шлемом, секунда и готов витязь к бою. Привычным для казаков – братьев голосом он подбадривает их и призывает к битве, но в ответ слышны лишь крики басурманские, да кое – где предсмертные стоны умирающих товарищей и нет казаков в живых, а на него с наскока целая ватага татар навалилась. Своим тяжелым мечом, пробив, себе кровавый путь к крутому берегу реки, Ермак, уличив нужную спасительную секунду, прыгнул в буйную воду. В надежде доплыть до оставленных лодок, Ермак, превозмогая огромную тяжесть царских доспехов, попытался плыть в их сторону. Тяжесть царского панциря не позволили доплыть до ближайшей лодки, а бурные волны неспокойной реки накрыли собой казачьего атамана навсегда.
Ермак погиб в дождливую ночь на 6 —е августа 1584 года утонув в Иртыше пытаясь спастись от ночного татарского налета. Эту печальную весть для всего Донского казачества принес в Искер раненый казак, чудом уцелевший в той ночной резне. Казаки собрались на казачий круг «думать думушку единую». Небывало тихо было на том кругу. Сумрачны, горестны и печальны были обветренные сибирскими ветрами казачьи лица, множество из которых покрыты шрамами и рубцами. Многие сердца скорбью полные не способны были сдержать слез. Повидавшие за это время столько невзгод и лишений, стольких товарищей верных потерявшие в этой далекой от дома дикой стороне и слезы не проронившие оглядывались и как, бы извиняясь перед друг другом плакали. Со смертью атамана погибла сама идея, сгинула с ним чудодейственная воля, умерла вера в общее дело, и не осталось надежды на будущее, сердца казаков опустели. Не устоять казаком, столь малым числом против толп, ободренных врагов.
Из всех атаманов, пришедших с первых дней с Ермаков, в живых остался лишь один, Матвей Мещеряков. Ему и быть атаманом, возле него и кучкуются осиротелые казачки. Взоры всех обращены к Мещеряку. Атаман снял шапку, поклонился, все казаки обнажили головы. На кругу полная тишина…
Тяжело было говорить атаману, да и говорил то он ведь, то, что у каждого было на душе, да высказать вслух никто не мог. Говорил он о невозможности дальнейшей борьбы и о безвыходности их положения… Круг единогласно порешил, выходить из политого казачьей кровью дикого края. Возвращается на родину, уведомить должным образом царя, предоставив решение сего дела его могучей воле. С понурыми
