Прошло больше двадцати лет со времени этой находки. И в толстой книге, изданной Академией наук в 1913 году под длинным, трудно запоминаемым названием, я впервые описал этот замечательный камень, включив его в группу палыгорски́та.
Но в детские годы это был для нас просто каменный картон. И нас он интересовал так же, как тонкие, ломкие иголки люблинита, ярко-зеленые кристаллики эпидота, красивые розовые сростки уэльсита, зеленые корки пренита.
Сколько новых названий, новых минералов, новых диковинок дали нам Курцы![6]
Мы работали там по определенному плану: каждый кусочек скалы мы изучали и обследовали, как любимый участок сада. Глаз привыкал к взаимоотношениям цветов, редчайшим мелочам строения, к самым тонким жилкам, мельчайшим кристалликам. Мы даже пытались зарисовывать эти природные богатства. На наших рисунках они выходили грандиозными, кристаллы вырастали в дивные кристаллические щетки, и все делалось невероятно большим, прекрасным, ярким. Воображение наше усиливало все то, что давала сама природа.
Но всё дальше и дальше заходили мы в горы Крыма.
Маленькие детские прогулки постепенно превращались в экскурсии. И одну из таких экскурсий мы совершили к берегам реки Альма́, где у деревни Саблы́,[7] как нам говорили, выходили на поверхность земли настоящие древние вулканы.
Ехать было далеко. Мы доставали лошадей, неделями готовились к поездке. И вновь перед нами открывался своеобразный мир камня – то в виде зеленоватых прослоек странного минерала, который мылился и носил название ки́ла; то в виде кристалликов цеолита в пустотах древних лав; а вокруг, в желтых песчанистых породах, наше воображение поражали самые разнообразные ракушки. Это были остатки древних морей, населенных когда-то давно вымершими чудовищами.
Дома мы с волнением перелистывали страницы геологии Фише и «Истории земли» Неймайра, сравнивая наши ракушки с изображениями моллюсков древних морей.
Так мало-помалу стала у нас собираться коллекция минералов.
Позднее у моих товарищей появились другие увлечения, и я сделался единственным собственником всей коллекции. А коллекция с каждым годом росла и росла. Я просил всех знакомых привозить мне камни из других мест, и с завистью смотрел на красивые минералы, лежавшие на полке или письменном столе у знакомых, и часто-часто нескромно выпрашивал их себе.
Однажды отец повел нас на прогулку к остаткам генуэзских крепостей, на самую вершину горы.
Долог и томителен был подъем через прекрасные дубовые леса, и солнце уже заходило, когда мы добрались до самой вершины. На юге синел Чатыр-Даг – Палат-гора Крымской Яйлы́. Там, говорили нам, громадные пещеры врезаются в толщу древних известняков.
На севере меловая гряда отделяла нас от плодородной равнины Северного Крыма.