Маска Зака еще не полностью прилегала к коже, особенно вокруг глаз, но у Маркуса слилась с лицом так плотно, что все его черты, даже широкие надбровные дуги, отчетливо проступали сквозь нее. Если бы он попытался снять сейчас свою маску, ему бы пришлось содрать вместе с нею пол-лица. Возможно, от этого он стал бы только симпатичнее.
Словно почувствовав взгляд Элен, Маркус обернулся и посмотрел на нее как хищник, как собственник, и мне сразу захотелось придушить его.
«Ничего вызывающего, – напомнил я себе. – Не надо ничем выделяться».
Я заставил себя отвести взгляд. Нападение на Маркуса перед всей школой, несомненно, будет как раз-таки вызывающим поступком.
Элен заметила плотоядный взгляд Маркуса, ее руки сжались в кулаки, но прежде, чем она успела преподать наглецу урок, сержант-гвардеец прошествовал на середину площади.
– Внимание!
Три тысячи тел подались вперед, три тысячи пар обуви щелкнули каблуками, три тысячи спин резко выпрямились, словно куклы на руке кукловода. В наступившей тишине можно было услышать, как падает слезинка.
Но мы не слышали приближения Коменданта Военной Академии Блэклифа. Мы почувствовали ее, как чувствуют надвигающийся шторм. Она ступала беззвучно, появившись из арки точно камышовая кошка из подлеска. Она была полностью в черном, от обтягивающего жакета униформы до туфель со стальными носами. Светлые волосы, как всегда, были стянуты в тугой узел на затылке.
Пока Элен не закончит Академию (что случится уже завтра), она является единственной женщиной-маской в Империи. Но в отличие от Элен, Комендант источает смертельный холод, как будто ее серые глаза и черты лица высечены изо льда.
– Привести обвиняемого, – приказала она.
Пара легионеров выволокли из-за башни маленькую безвольную фигурку. Стоявший рядом со мной Деметриус заметно напрягся. Слухи подтвердились – дезертиром оказался курсант четвертого года, мальчишка не старше десяти лет. Кровь струилась по его лицу, впитываясь в воротник черной униформы. Когда солдаты бросили его к ногам Коменданта, он не шевельнулся.
Комендант взглянула на курсанта свысока, ее серебряное лицо не выражало никаких эмоций. Затем ее рука потянулась к поясу, где она носила черный шипованный стек из железного дерева. Но она не достала орудие наказания. Пока нет.
– Четверокурсник Фалькониус Барриус, – раздался ее голос, мягкий, почти нежный. – Ты покинул свой пост в Блэклифе и не собирался возвращаться. Объяснись.
– У меня нет объяснений, Комендант, сэр, – он произнес слова, которые все мы повторяли перед ней сотни раз. Единственное, что ты можешь сказать в Блэклифе, когда облажаешься по полной.
Настоящее испытание – никак не проявлять эмоций и сохранять безучастность. Сейчас Барриуса