Дицци действительно очень полюбил красивую девушку.
После неприятных формальностей, связанных с его официальным положением, Дицци отдыхал душою в саду виллы Стивена Росса, где выхоленная, розовая ручка угощала его благоухающим сеном. Там ему разрешались разные вольности; он мог на свободе рыться в клумбах и лакомиться молодой травкой. Иногда маленькая ручка осторожно приподымала головной убор Дицци и нежно чесала тонким пальчиком у него за ухом.
В такие минуты Дицци мигал своими грустными, влажными глазами, и его большой шероховатый язык благодарно лизал пальчики, доставлявшие ему такое огромное удовольствие. Всегда скромный и нетребовательный, Дицци со временем так избаловался, что стучал лбом в ладонь Мариори, как будто прося подаяния, если она убирала руку.
– Пожалуйста, прошу еще немножко!
Во время подобных прогулок корреспонденты всех больших газет, скрывавшиеся в придорожных кустах и оврагах, не обращая внимания ни на какую жару, с затаенным дыханием наблюдали за каждым шагом «счастливой парочки».
Один наиболее навязчивый репортер держал даже со своим коллегой пари, что ему непременно удастся лично проинтервьюировать Дицци, чтобы точно установить характер его отношений к Мариори Росс.
Репортер поймал Дицци как раз в тот момент, когда он в самом приятном настроении выбежал из сада Мариори на площадку, отделявшую его дворец от виллы Стивена Росса.
Костюм Дицци был в полном беспорядке:
Мягкая шляпа съехала на его левое ухо и держалась уже не резинкой, а каким-то чудом. Фланелевый жилет был испачкан садовой землей, а одна пуговица была оторвана.
После трех утомительных заседаний Дицци позволил себе маленький перерыв и с большим увлечением рылся во всех грядках. Но репортер об этом ничего не знал и думал:
– Ого! Первоклассный материал для газеты!
Как вдруг он услышал над своим ухом строгий вопрос:
– Позвольте вас спросить, что вам здесь угодно?
Это был инженер Робур, направлявшийся домой после продолжительной работы в лаборатории.
Репортер не узнал Робура и так же сердито набросился на него:
– А вам какое дело?
– Я некоторым образом имею отношение к администрации акционерного общества. Мое имя Робур.
Репортер смутился; надо заметить, что после утверждения завещания общественное мнение Америки привыкло приписывать инженеру Робуру такое же значение, как, например, главному поверенному «Американского промышленного союза». Авторитет Робура был тем более велик, что он жил одиноко, не имея ни с кем общения и всецело отдаваясь своим занятиям в лаборатории.
Между тем Дицци не проявлял ни малейшего интереса к их разговору; он прислонился к дереву и изо всех сил чесал себе спину, безуспешно сражаясь со своими подтяжками. Эта штука невыносимо щекотала его.
Костюм Дицци слева уже был разорван, подтяжки, однако, не поддавались.
Репортер почтительно приподнял шляпу и смущенно оправдывался:
– Я…