– Что придало бы твоей истории убедительность?
– Она должна быть внутренне непротиворечивой. И согласовываться со всем, что пены знают о реальном мире.
– Это как?
Лио с Тулией шли на кухню – сейчас была их очередь готовить. Лио, услышав последние несколько фраз, встрял:
– Ты можешь сказать, что падучие звёзды – вспыхнувшие драконьи газы!
– Отлично! – сказал Ороло. – Тогда всякий раз, видя падучую звезду, пен будет думать, что получил подтверждение мифа о розовом драконе.
– А Джезри он срежет, сказав: «Болван! Какое отношение огнерыгающие черепахи имеют к падучим звёздам?» – добавил Лио.
Все снова рассмеялись.
– Это прямиком из последних записей светителя Эвенедрика, – сказал Арсибальт.
Наступило молчание. До последней минуты мы думали, что просто забавляемся.
– Фраа Арсибальт забежал вперёд, – с мягкой укоризной проговорил фраа Ороло.
– Эвенедрик был теор, – напомнил Джезри. – Вот уж про что он бы писать не стал.
– Напротив, – возразил Арсибальт, набычиваясь. – В конце жизни, после Реконструкции…
– С твоего позволения, – начал Ороло.
– Конечно, – ответил Арсибальт.
– Если ограничиться нервногазопукающими драконами, сколько цветов, по-вашему, мы способны различить?
Прозвучали числа от восьми до ста. Тулия считала, что может различить больше, Лио – что меньше.
– Сойдёмся на десяти, – предложил Ороло. – Допустим, существуют двуцветные полосатые драконы.
– Тогда их будет сто разновидностей, – сказал я.
– Девяносто, – поправил Джезри. – Надо исключить сочетания красный-красный и так далее.
– Допуская различную ширину полос, можем ли мы получить тысячу различимых комбинаций? – спросил Ороло. Мы согласились, что можем. – Теперь перейдём к пятнам. Клетке. Сочетаниям пятен, полос и клетки.
– Сотни тысяч! Миллионы! – послышалось с разных сторон.
– И мы учли пока только нервногазопукающих драконов! – напомнил Ороло. – А как насчёт ящериц, черепах, богов…
– Эй! – Джезри покосился на Арсибальта. – Вот это уже куда больше похоже на то, что мог написать теор.
– Почему, фраа Джезри? Что тут такого теорического?
– Числа, – отвечал Джезри. – Обилие различных сценариев.
– Объясни, пожалуйста.
– Как только ты впустил в мир гипотетические существа, которые не обязаны иметь смысл, ты сразу оказался перед целым диапазоном возможностей, – сказал Джезри. – Число их практически бесконечно. Разум отбрасывает все как одинаково негодные и не волнуется из-за них.
– Это справедливо и для пенов, и для светителя Эвенедрика? – спросил Арсибальт.
– Думаю, что да, – отвечал Джезри.
– Выходит, что фильтрующая способность – неотъемлемое свойство