Суть Арсибальтовых объяснений сводилась к тому, что приезд инквизиторов ничего серьёзного не означает, если только это не что-нибудь серьёзное, и тогда это уже действительно очень серьёзно. Инквизиция давным-давно превратилась в «относительно не шизофренический, даже забюрократизированный процесс». И впрямь, мы видели мать-инспектрису и её сотрудников постоянно, даже когда ничего плохого не происходило. Они числились по ведомству примаса, но формально были подразделением инквизиции и даже имели власть в некоторых случаях отстранять примаса (Арсибальт, разговорившись, упомянул несколько давних прецедентов с сумасшедшими или преступными примасами). Во всех концентах мира следовало поддерживать единый стандарт, иначе Реконструкция пошла бы прахом. Как бы это осуществлялось без элитной группы иерархов (чаще всего инспекторов, которые наложили на своих многострадальных фраа и суур столько епитимий, что начальство их заметило и повысило), разъезжающих по концентам и за всем присматривающих? Странно, что я их только сейчас заметил.
– У меня тут перед самым провенером случился один чудно́й разговор, – сказал я.
Мы расставляли уже второй акр столов. Сууры и младшие фраа суетились за нами, застилали столы бумагой и придвигали стулья. Старые и мудрые фраа тянули верёвки, поднимая над нами почти невесомый каркас для тента. Посреди луга, в кухне под открытым небом, старые сууры пытались свести нас в могилу ароматом блюд, предназначенных для вечерней трапезы. Мы с Арсибальтом уже десять минут кряду воевали с механическими зажимами особенно головоломного стола из списанных армейских запасов мировой войны пятого столетия. Чтобы ножки не складывались, надо было в строго определённой последовательности нажать несколько кнопок и рычажков. Под столешницу был подсунут многократно сложенный бурый лист с указаниями, составленными в 940 году неким фраа Боло, сумевшим разложить стол и желавшим похвалиться своим достижением перед будущими поколениями инаков. Однако он использовал невероятно мудрёную терминологию, и к тому же листок погрызли мыши. Когда мы уже готовы были утратить терпение, сбросить стол с президия, предать кодекс фраа Боло адскому пламени и рвануть в экстрамурос за выпивкой, Арсибальт предложил сесть и передохнуть. Тогда-то я и рассказал ему про свой разговор с Вараксом и Онали – разведка донесла, что так зовут инквизитора с инквизиторшей.
– Переодетые инквизиторы. Хм. Впервые слышу. – Арсибальт увидел моё испуганное лицо и добавил: – Впрочем, это ничего не значит. Систематическая ошибка наблюдения. Инквизиторы, которых нельзя отличить от простых людей, естественно, остаются незамеченными.
Почему-то его слова не очень меня успокоили.
– Им надо как-то ездить, – сказал Арсибальт. – Я никогда не задумывался как. Вряд ли у них собственные воздухолёты или поезда, верно? Куда разумней одеться как все и просто купить билет. Наверняка они приехали с аэродрома, как раз когда начиналась