– Думаешь, она придет за «жучками»? – хмыкнул Тимофей.
– Если не придет, то поставила их она. Во-вторых, действительно, надо подождать, когда похитители выдвинут условия. В-третьих, ты будешь звонить на трубки девочек, попробуем определить их местонахождение. В-четвертых, Зураб выяснит, кто живет в домах напротив. Если узнали, что папа Жало незаметно смылся из дома, то следили откуда-то поблизости. А чтобы следить, надо замаскироваться, в конце концов, не на дереве же сидеть.
– Может, по тишине в доме догадались? – предположил Тимофей.
– И это тоже, но не только. Кстати, ты заметил, у двух Жал нет единства. Как только речь зашла о Еве, Жало-сына аж перекосило, а папа перекос заметил. Кстати, завтра познакомимся с бывшей женой – это в‑пятых, и в‑шестых… попытаемся найти подругу-художницу.
– Как? – спросил Зураб.
– По имени. Полагаю, художники знают друг друга.
…Даниил Олегович потирал затылок, расхаживая по двору и глядя себе под ноги. Он шумно сопел и кряхтел, в то время как сын отнес в дом посуду, вышел и направился к воротам.
– Уезжаешь? – бросился наперерез ему отец.
– Хочешь, чтобы я караулил тебя? Извини, у меня производство, я обязан заботиться и о нем. Моим работникам глубоко плевать на наши проблемы, так что побеспокойся о себе сам.
Желчи в интонации не прозвучало, а топорный намек, что папа трус, Даниил Олегович понял. Это перебор, хотя он на самом деле боялся остаться один в пустом и большом доме, но намекать на страхи в данных обстоятельствах бестактно и жестоко. Даниил Олегович обиделся, только вот в чем проблема: выказать ничего не мог, потому что в свое время он тоже задел, а дошло это только сейчас. Впрочем, обида сына глупая, детская, Даниил Олегович имеет право жить как ему нравится, такое же право есть у всех людей.
– Меня не надо караулить, – миролюбиво, хотя внутри кипя, сказал он. – Считаю, нам тоже следует подумать вместе и решить, что делать. Я намерен искать похитителей.
– Ищи, – равнодушно шевельнул плечами Роман. Вторую фразу он не закончил, но отношение к Еве выразил именно недосказанностью: – А я поищу Альбину, подружку твоей…
– Как ты ее найдешь? – не стал обострять и без того хлипкие отношения Даниил Олегович. – Ни фамилии, ни адреса.
– У нас, как в цивильном городе, есть союз художников. Дамочек с именем Альбина, рисующих картинки, полагаю, считаные единицы. К вечеру я получу ее адрес и поеду к ней.
– Я с тобой поеду…
– Нет, – заявил Роман твердо, категорично. И снова от него веяло отторгающим холодом. – Я один переговорю с Альбиной.
И уехал. Даниил Олегович в сердцах пнул плетеное кресло ногой, оно отлетело к стене гаража. Он остался один на один с пустотой, неизвестностью и тревожностью. Некому послушать его, проявить участие, дать совет, да и просто пожалеть по-дружески или хотя бы выпить водки. Он перетасовывал