– D'accord… d'accord…
Она подняла руку с растопыренными пальцами.
– Cinq minutes… пять минута!
– Тебе придется пить быстро, а кофе у них очень горячий…
Сэм чувствовал себя так, будто у него за спиной выросли крылья, когда он, взяв сумку с книгами, вел Соланж через улицу в кафе.
Хозяин заведения встретил ее как старую знакомую и, похоже, удивился, увидев девушку в обществе американского солдата. Соланж называла его Жюльеном, они некоторое время поболтали, потом она заказала чашку чаю. От еды Соланж категорически отказывалась, но Сэм заказал ей сам немного сыру и булочку.
Не удержавшись, она все это с жадностью съела. Только в кафе Сэм, рассмотрев ее поближе, впервые заметил, как она худа. Из выреза платья торчат острые ключицы, скулы на лице туго обтянуты кожей. Она с удовольствием осторожно отхлебывала горячий чай.
– Зачем ты это делаешь? – спросила Соланж, отставив чашку и с любопытством глядя на него. – Je ne comprend pas.
Сэм не мог ей объяснить, почему ощущал такую внутреннюю потребность поговорить с ней, просто с первой минуты, увидев ее, он понял, что не сможет повернуться и уйти.
– Не знаю… – произнес он задумчиво, но Соланж, видимо, не поняла.
Сэм развел руками, а потом, чтобы было понятнее, приложил их к сердцу и к глазам.
– Когда я впервые тебя увидел, то почувствовал что-то странное…
С явным неодобрением восприняв его слова, Соланж покосилась на других девушек, сидевших в этом кафе с американскими солдатами, но Сэм торопливо замотал головой:
– Нет, нет… не то… гораздо больше.
Он показал «больше» руками, а Соланж печально посмотрела на него, словно умудренная жизненным опытом женщина на наивного подростка.
– Ça n'existe pas… Это не существует.
– Что?
Она показала на сердце и повторила его жест, обозначавший «больше».
– Ты потеряла кого-то на войне?.. – Сэм чувствовал себя ужасно неловко, задавая этот вопрос. – Может быть, мужа?
Она покачала головой и почему-то вопреки своему намерению решила ему рассказать о себе:
– Мой отец… мой брат… немцы убивать их… моя мама умирать от туберкулез… Мой отец, мой брат… dans la Resistance.
– А ты?
– J'ai soigne ma mére… Я… смотреть моя мама…
– Ты ухаживала за своей матерью?
Соланж кивнула.
– J'avais peur, – махнула она рукой, злясь сама на себя, и изобразила испуг, – de la Resistance… потому что мама очень сильно меня нуждаться… Мой брат был шестнадцать…
Глаза Соланж наполнились слезами. Сэм невольно коснулся ее руки, и она почему-то не отдернула руку. Повисла напряженная пауза. Потом девушка снова взяла чашку и отпила глоток чаю, стараясь, чтобы не было заметно, как дрожат ее пальцы.
– А другая родня у тебя есть?
Она не поняла.
– Еще братья? Сестры? Дяди, тети?
Соланж серьезно посмотрела на него и покачала головой.
На протяжении последних двух лет она была одна. Одна в оккупированном