27 декабря
Они знают, отдают себе отчет, что обманывают и в стране, и в мире, но они не знают, что они делают это для того, чтобы успешнее, увереннее обманывать себя. Они только-только начинают догадываться, что тут кроется подвох. Это видно было во время большого интервью Путина. Не прошло это тщательно подготовленное мероприятие так, как хотелось, как обычно. Они думают, это поправимо. Нет, уже непоправимо. Дальше так будет все время. Поздно начали понимать самое главное: они обманывали других для того, чтобы себя обмануть. Они это только-только начинают понимать, и то не все, некоторые. И даже трудно себе представить, чтó будет происходить по мере все большего понимания этого драматического парадокса. Это же явное вмешательство нечистой силы: обманывать других для того, чтобы не замечать, что обманываешь себя. Чем это кончится, достаточно ясно, но дело в том, что перед тем, как кончится, неизбежен некоторый промежуток времени. Он начался. Но никто не знает, сколько он продлится и как будет протекать. Я тоже не знаю. Я только догадываюсь. Но не настолько отчетливо, чтобы поделиться публично.
28 декабря
События уходящего года, Украина, Крым, поведение властей, властителя, реакция народа, большинства на это поведение, – все это вместе взятое, если подвести какой-то итог тому, что в результате происходит в моем сознании, в душе, – полное опустошение гражданского чувства. Почти полная утрата интереса к не личному, не персональному, не касающемуся самых близких мне людей. Чей я гражданин? Гражданин общества, которому наплевать, что с ним происходит, куда его ведут и уже почти привели? Подданный самовлюбленного тщеславца, властолюбца, кто, исходя из своих примитивных ложных уверенностей, начал войну, из которой не знает теперь, как выпутаться, врет живым и мертвым? Часть прислуживающей ему челяди, в числе которых немало пишущей братии? В начале всей этой трагической истории вокруг и внутри Украины был живой интерес обсуждать, понять происходящее. Анализировать, предугадывать. Было желание высказаться, действовать, выходить на многотысячные митинги. Перезваниваться, встречаться, делиться новостями, переживаниями. Все это ушло, пропало, кончилось. Все уже яснее ясного, не о чем говорить, не о чем думать. Нет больше загадок ни в причинах, ни в следствиях. Я все реже звоню, все реже звонят мне. Сгусток боли, стыда, беспомощности сжался, застыл. С очень сложным чувством я слушал сильное, впечатляющее последнее слово Алексея Навального в суде – к кому он обращается? Те, кто смотрят в стол, никогда не поднимут головы, чтобы посмотреть на небо, чтобы подумать о Боге. Они не с тоской смотрят в стол, а со смыслом. Ибо в столе есть ящики, а в ящиках – приличная зарплата. И чем больше, чем дольше они смотрят в стол, тем она становится больше, растет. На днях судьям ее повысили на 30 процентов.