Перевожу взгляд на Островского, а тот в упор смотрит на потерявшего берега парня. Боссу точно не нравятся заигрывающие интонации в мой адрес. Так и хочется его успокоить: не волнуйся, милый, я на такое давно не реагирую.
«А зачем мне его успокаивать?» – тут же спрашиваю саму себя.
Потом Герман и сам не промах, вон как смотрит: таким взглядом можно прибивать к стене. Внутри разливается приятное тепло от его… чего? Ревности?
«Не сочиняй!» – тут же одергиваю себя, но чувствую приятную удовлетворенность: чуть ранее меня посетило это неприятное чувство, теперь Островского. Возможно… только возможно.
Мне не хочется оставаться внутри и находиться на линии огня, поэтому убегаю к себе.
В итоге кофе-брейк затягивается, а я жду шефа, готового свалить мне на голову все, что он думает по поводу моей самодеятельности. Подобные мероприятия оговариваются заранее и закладываются в бюджет. Но Герман и носа из кабинета не кажет.
Когда встреча заканчивается, я откладываю в сторону все дела и встаю, чтобы попрощаться с покидающими офис визитерами. Один из них притормаживает, чтобы поблагодарить.
– Спасибо вам?.. – мужчина вопросительно поглядывает на меня.
– Варвара, – тут же нахожусь, понимая, чего он ждет.
– Спасибо вам, Варечка, – кивает он с улыбкой. – Утро было внезапно непростым и затянувшимся. Вы скрасили нам совещание своим вниманием.
Он еще какое-то время продолжает рассыпаться в благодарностях, а я лишь стою и развожу руками. Мол, не стоит, вот совсем не стоит, это всего лишь моя работа.
Ну, все, теперь я точно могу чувствовать себя секретарем по полной. Это фамильярное «Варечка» от полного мне незнакомца окончательно навешивает на меня кадровый ярлык. Когда я вхожу в переговорную в должности руководителя отдела инновационных технологий, Варечкой меня никто не называет. Да, иногда я принимаю деловых партнеров и могу сама им приготовить чашку чая или кофе, ничего зазорного в этом не вижу. Герман же специально выводит меня из себя, знает, как меня это злит. Теперь вот еще и «Варечкой» стала.
Но что не прокатит с менеджером высшего звена, то позволено по отношению к секретарю.
Пока теряюсь в размышлениях: то ли оскорбиться, то ли умилиться, так и стою с улыбкой, молчаливо принимая похвалу. Еще думаю про Германа и его реакцию, которую я, безусловно, буду наблюдать, когда все уйдут.
Однако босс удивляет меня. Запирается в своем кабинете и не выходит по крайней мере пару часов. Я тоже сосредоточиваюсь на делах, коих у меня великое множество. Признаться, мне немного жаль. Жаль, что он не вышел, не накричал на меня. Вернее, не наворчал. Все-таки кричащий Островский как-то не укладывается в моей голове. С другой стороны, ах как здорово было бы вывести его из себя. Этого айсберга.
«Ну, какой же он айсберг, – твердит внутренний голос, – ты ведь знаешь, что это не так».
Да, было не так. Когда-то было. Даже теперь, вспоминая о его поцелуях, о его внимании и ласке, по телу проносятся