Гестаийон стоял поодаль от других, в углу полутемного зала, коричневый и высохший в своих жалких бинтах мумии, и тусклые обсидиановые глаза его, казалось, неподвижно глядели в небытие. Поначалу он как будто не услышал вопроса Иллейро, но потом вдруг заговорил сухим шелестящим шепотом:
– Я слишком стар, а смертный сон мой был столь долог, что я позабыл очень многое. Однако, заглядывая назад, в пустоту смерти, я, наверное, смогу вернуть себе хотя бы толику былой мудрости, и мы вместе найдем способ спастись.
И Гестаийон принялся перебирать обрывки воспоминаний, как человек, что пытается отыскать крупицу драгоценного знания в изъеденных книжным червем томах, давным-давно сгнивших в своих переплетах, пока наконец не вспомнил и не произнес:
– Я припоминаю, что был когда-то могущественным волшебником и многое было мне ведомо, в том числе и заклятия некромантии, но я не использовал их, считая воскрешение мертвых отвратительным. Кроме того, я владел и иными знаниями, и, быть может, среди них найдется то, что пригодится нам сейчас. Ибо я помню темное туманное пророчество, сделанное в те давние годы, когда был заложен Йетхлиреом и зародилась империя Синкора. Пророчество гласило, что беда страшнее смерти постигнет императоров и жителей Синкора в будущем и что первый и последний из Нимботов, объединив силы, найдут способ освободиться и победить злой рок. В пророчестве не было ни слова о том, что это за беда, однако там говорилось, что два императора найдут решение задачи, разбив древнее глиняное изваяние, кое охраняет самое нижнее подземелье под императорским дворцом в Йетхлиреоме.
Выслушав это предсказание из поблекших уст своего предка, Иллейро некоторое время размышлял, а затем промолвил:
– Мне вспоминается один день моей ранней юности, когда, бесцельно бродя пустыми подземельями нашего дворца, как это свойственно порою детям, я добрался до самого последнего и нашел там грубо слепленное из глины пыльное изваяние, чей облик был мне незнаком. И, не подозревая о пророчестве, я расстроился и ушел так же беззаботно, в поисках уходящего солнца.
И тогда, прихватив из зала изукрашенные драгоценными камнями светильники, Гестаийон и Иллейро ускользнули от равнодушных сородичей и двинулись по тайной лестнице в подземелье дворца; и, крадучись, словно неостановимые коварные тени, по лабиринту ночных коридоров они добрались наконец до самого нижнего подземелья.
Здесь, в клубах паутины и черной пыли незапамятных времен, они нашли, как и было предсказано, глиняную статую, чьи грубые черты принадлежали одному из забытых земных божков. Иллейро разбил изваяние обломком камня, и они с Гестаийоном извлекли из полого нутра статуи великолепный меч благородной стали, тяжелый ключ бесскверной бронзы и таблички из блестящей меди, на которых было высечено, что нужно сделать, дабы избавить Синкор от темного владычества некромантов и вернуть людей в милосердные