«Ну-с, малый!»
Константинас, родившийся в крестьянской семье, сызмальства к сельскохозяйственному труду, к делам по хозяйству интереса не проявлял; в отрочестве и вовсе ошарашил отца с матерью, заявив, что мечтает стать органистом. (Родители знали, что сын много времени проводит в костеле, где орган, по его словам, «поет сразу на несколько голосов».)
Константинас постигал умение играть на полюбившемся инструменте у местного органиста. Впоследствии своим детям он частенько рассказывал о нем – первом и единственном в его жизни учителе музыки. Имя органиста не сохранилось, воспоминания же отца Ядвига Чюрлёните приводит дословно, как прямую речь:
– Это был толстый, медлительный в движениях старик. Перед каждым уроком он вынимал из кармана большой синий носовой платок, с его помощью прочищал свой большой красный нос, после чего, складывая платок и возвращая его в карман, говорил, обращаясь ко мне по-польски: «Ну-с, малый!» И хотя слух у меня был отменный, мне слышалось: «Нос малый». Я не понимал, зачем он обращает мое внимание на свой нос и почему говорит неправду: это у него-то нос малый?!
То, что органист даже с «малым» учеником говорил по-польски, не значило, что он поляк; мог быть и литовец. Говорить по-польски считалось правилом хорошего тона; русский язык был официальным, а литовский считался «мужицким». Константинас же овладел и тем, и другим, и третьим.
Исследователь жизни и творчества нашего героя Феликс Розинер в книге «Искусство Чюрлёниса» пишет, что происходило это в местечке Лишкява, что северо-восточнее курортного городка Друскеники[3]. Возможно. И в настоящее время главная достопримечательность Лишкявы – барочный ансамбль костела Пресвятой Троицы и доминиканского монастыря (вторая половина XVIII века). Конечно же, в костеле был орган.
Можно предположить, что Константинас мог стать большим музыкантом и даже композитором, но отсутствие средств на обучение не позволило ему получить настоящее музыкальное образование.
Уже будучи отцом семейства, Константинас упражнялся в игре на пианино. Ядвига Чюрлёните вспоминет нотную тетрадь отца – старую, истрепанную, с клавирами оперных увертюр, фантазиями и попурри, маршем из оперы Беллини «Норма»; дома он обычно исполнял марш по разным торжественным случаям. Придет время, и старший сын, Микалоюс Константинас, специально для отца будет сочинять органные прелюдии.
«Моим сватом стал орга́н!»
Наверное, не без протекции своего учителя Константинас начал свою трудовую деятельность органистом в Лишкяве. По свидетельству современников, был он замечательным органистом.
Его исполнительское искусство покорило юную прихожанку по имени Аделе. Аделе Радманайте. Была она из семейства евангелистов, эмигрировавших из баварского Регенсбурга, где евангельские христиане подвергались гонениям со стороны католической церкви.
По каким причинам