Лугин Заозёрный пристально смотрел на Азаря. Он всё ждал, когда же тот перейдёт ко второй части своего донельзя странного и изощрённого плана, поскольку, судя по лицам местных, первая часть плана проваливалась с треском.
Мордатый наморщил лоб, демонстрируя непривычную для себя напряжённую работу ума. Лугин так и слышал, как у того в голове медленно и со скрипом проворачиваются старые и ржавые почти до трухи шестерёнки.
– Нет, – наконец заключил широкомордый. – Валите отсюда на хрен. И клянусь именем Позвида, коли увижу тут ещё одного вашего – убьём на месте, так и знайте.
Кавалькада принялась неспешно разворачиваться обратно.
– Эй! – окликнул их Азарь. – Ну, будьте людьми! Вы ж бросаете нас среди голого леса чуть не зимой! Дайте хоть пожрать и отогреться! Ну, хоть до вечера!
– Нет! – был единственный ответ.
– Скотина! – выругался Азарь и повернулся к учителю.
Лугин Заозёрный ехидно улыбался.
– Что? – окрысился молодой.
– Нет, нет, ничего…
До вечера они бродили вокруг невидимого кордона из лютой пурги. Несколько раз философы забредали за незримую черту, и поднималась метель, которая, впрочем, тут же унималась, стоило чужакам отойти на несколько шагов к лесу.
Вечером путники построили себе небольшой шалаш из лапника, древесной коры, еловых иголок и мха. Так они скоротали ночь. А наутро, голодные и до крайности озябшие, были вынуждены двинуться в обратный путь несолоно хлебавши.
Философы не любили вспоминать этот свой бесславный поход. Особенно Азарь, который до конца дней не понимал, чего такого на него нашло в тот день? С тех пор он зарёкся говорить правду кому бы то ни было, кроме своего учителя.
Лугин радовался, что это научило Азаря хоть чему-то.
Девушка угрюмо молчала.
– Что ж, – нахмурился Азарь. – Значит, по-хорошему не хотим…
Он подчёркнуто медленно встал и обошёл стол. Походя он подцепил пальцами с него нож и повертел. Красиво так повертел. Чтобы сразу стало ясно: этот парень знает, как с ним обращаться.
Лугин Заозёрный побелел.
– Азарь, ты что? Ты же это не серьёзно!
– Я просто не люблю, когда меня пытаются надуть, Луги. Но ничего непоправимого пока не случилось. Если сейчас девочка правильно оценит положение, то уже и не случится. Так как тебя зовут на самом деле, красна девица?
Кончик ножа медленно прошёлся по спелой девичьей щеке.
Любомира – или всё-таки Млава? – зло зыркнула