Глядя на несчастную морду Фурманского, я вдруг понял, отчего вселение в тело высокопоставленного грешника толку бы не принесло. Слишком отличаюсь от живых. В ординарной части ВВС, далеко не образцовой, и то не вписался. Сейчас обошлось заграничной ссылкой. А в ипостаси наркома мог и путёвку в ГУЛАГ схлопотать, Сталин вряд ли стерпел бы ёрничество и сарказм, без которых созерцать происходящее невыносимо. Так что в бюрократической логике ангелов обнаружился смысл.
Самое неожиданное – Фролов добровольно написал рапорт в Испанию. Просятся ещё многие, «высокое доверие» упало лишь на нас со Степаном. Остальным – разве что в будущем. По дороге с аэродрома он пробовал мне объяснить:
– Жена, понимаешь, задолбала. Блядун, пьяница, деньги домой не доношу, дети без присмотра растут.
Ничего себе повод!
– Слушай, сосед, это же война. Летать надо, и убить могут. Очень даже запросто.
Он возмутился не на шутку.
– А я кто, по-твоему? Лётчик или погулять вышел?
Мы зашагали по знакомой улице. От избытка чувств военлёт даже призывные бабские взгляды отверг. Он снял фуражку, промокнул наметившуюся плешку на молодой голове, под фуражкой они часто проклёвываются, и решительно заявил:
– Сегодня нарежемся. Вчетвером, по-семейному. Приглашаю вас с Лизой. В эскадрилье отвальную потом сделаем.
Но наша с Иваном супруга пить отказалась, только картошку поклевала и налегла на солёные огурцы. Я чуть расслабился, дал самогонке поразить организм. Дома тихо спросил:
– Ты уже?
– Кажется… К доктору схожу.
– Так здорово ведь! Два года ничего, а тут – раз!
– Раз, и ты уезжаешь на войну.
– И что? Ненадолго же. Мы их быстро, мятежников, за пояс заткнём. Живи у мамы пока, а я постараюсь к родам вернуться.
– Обещаешь?
М-да, врать нехорошо, особенно слабым и беременным.
– Точно обещать не могу, пути Господни неиспо… в смысле – как командование прикажет. Но война кончится, нас в Испании задарма держать не будут. Что-нибудь тебе привезу, заграничное.
В день отъезда, собрав чемоданчик с домашней снедью и сменой белья, комсомолка Лиза сказала неожиданную вещь.
– Мама требует – как ребёночек родится, надо непременно окрестить. В церкви! Представляешь?
– Маму уважь. Только тс-с, тихо! Чтоб не судачили про жену красного командира, заявившуюся к попам.
Так вот. А ведь я – бес, демон преисподней, давний покойник и мучитель заключённых грешников, коих должен завлекать соблазнами нарушить заповеди, оттого увеличить срок. Три месяца на земле и почти очеловечился… Можно сказать, не выдержал испытаний. А это – полёты пешком. Что же стрясётся, когда закрутит в петлях и на виражах?
Глава 6
Глава шестая. Разлагающийся империализм
Москва! Да, столица произвела впечатление. Мы созерцали высотки со звёздами из кузова армейского грузовика, пыльные