«Конусы» что у Дамира Хиляева, что у вице-адмирала Козлова в связи с этим стали разрушаться сами собой, командиры наших кораблей самовольно покидали строй, чтобы хоть как-то собственным маневрированием помешать этим чертовым галерам. Несколько таких в нужное время разворотов удались, легкие турецкие корабли уже разогнавшиеся для очередной своей атаки попросту не успели отвернуть в сторону и сами были расплющены до состояния консервных банок, врезаясь в носовые, более защищенные отсеки русских дредноутов.
Но это все-таки были единичные случаи, в основном же удары вражеских галер достигали своих целей и вот уже более половины вымпелов из состава дивизий Козлова и Хиляева горели и плавились с разорванными бортами и разгерметизированными внешними кормовыми отсеками. Галеры султана тоже гибли, расстреливаемые с близкого расстояния перекрестным огнем нашими артиллеристами, тем не менее, вреда противник наносил нам своими таранами куда больше, чем мы ему.
А еще одновременно с навалом галер по нашим уже к этому моменту развалившимся «клиньям», с ближней дистанции били артсистемы всех остальных дредноутов Южного космофлота Бозкурта, его крейсеров и немногочисленных, но сильных и крайне опасных в бою линкоров. По итогу, несмотря на прорыв первой «линии» и вроде как удачное начало сражения, дивизии адмиралов Козлова и Хиляева, зажатые со всех направлений, теряли мощности и корабли в два раза быстрее, чем враг…
Что же делали в этот момент остальные наши вымпелы? Во-первых, это касалось восьми кораблей «мятежной» 2-ой дивизии, которые, как мы знаем, в последний момент покинули «конусы» и остались стоять на своих прежних координатах примерно в пятистах тысячах километров от места битвы. Во-вторых, это, конечно же, касалось третьей эскадры нашего Черноморского флота, пустившейся вместе с Хиляевым и Козловым в погоню за османами.
Сначала скажу о дивизии, вернее о полудивизии Кондратия Белова. Дамиру Ринатовичу так и не удалось до начала атаки связаться с отстраненным командующим 2-ой «ударной», чьи экипажи, узнав об аресте адмирала Белова, отказались выполнять распоряжения Хиляева и Козлова. Как мы знаем, идентификационного браслета, выполняющего одновременно с остальными своими функциями и роль радиопереговорного устройства, на руке Кондратия Витальевича в момент, когда его заключили под стражу, не оказалось. От этого Хиляеву не удалось вовремя с ним связаться, чтобы уговорить бывшего командующего так сказать «вправить» мозги своим подчиненным и заставить тех вернуться в строй.
Безусловно, если Кондратий Витальевич зная, что может в результате саботажа команд его дивизии произойти в секторе только что начавшееся битвы, конечно же, приказал бы своим капитанам вернуться и занять положенные места в «конусах». Сделал бы это наш командующий не задумываясь, потому, как обиды обидами,