Через несколько часов доехали до Бостанабада. Дождь перестал, выглянуло солнце. Погода менялась, как цвет хамелеона. Всю дорогу от нас не отставал какой-то грузовик. Мохаммед уступал ему дорогу, но, похоже, водитель не думал нас обгонять. Когда мы тормознули у павильона, чтобы попить воды, настырный камнон шарахнул наш «Пежо» с левой стороны; я еще не сошел с машины, Мохаммед только открывал дверцу и еле успел увернуться от внезапного наезда, но разбилось обзорное зеркальце и был покорежен бок машины.
Мохаммед в ярости пытался завести мотор и пуститься вдогонку, но «пежо» не сдвинулся с места. Копание в моторе тоже ничего не дало. Пришлось прицепить ее буксиром к другой машине и дотащить до ближайшей авторемонтной мастерской. Здесь, потеряв несколько часов, двинулись дальше. Между прочим, авторемонтник, узнав, что я из Азербайджана, улыбнулся, просиял и, выпрямившись, весело сказал:
– Баба[26], а в Баку здорово хлещут водку!
Я подтвердил, заметив, что это привычка унаследована от русских.
– Но, баба, хорошая привычка!
Кода мы хотели удалиться, он подошел к машине и что-то сказал по-фарсидски Мохаммеду; Мохаммед замотал головой.
Я поинтересовался, о чем разговор.
– Водку спрашивал. Говорит, если есть, купит за искомую цену, – и Мохаммед расхохотался.
Похоже, здесь на приезжих бакинцев смотрят, как на агентов России или же алкашей…
В Иране есть некое новшество, которое не грех перенять нашей дорожной полиции: время от времени на автострадах встречаются макеты полицейских машин. Издали принимаешь за реальные, подъедешь – декорация. Это, в основном, для несведущих иностранных автотуристов, – ставят их перед опасным участком дороги.
В Хуррамабаде опять захотели стукнуть наш «пежо». Водитель «пейкана», прижав нашу машинку к обочине, зыркнул на нас сквозь темные очки и загоготал, а сидевший рядом с ним тип показал нам непотребный жест.
В Казвине гид в старинном дворце сообщил нам, что могила Мохаммеда Худабенде находится в Зенджане, усыпальница, где почиет шах, именуется «Султанийе». Было бы неплохо по дороге заглянуть туда. В эту «тюрбу» мы добрались ночью. Тюрба «Султанийе» была подсвечена со стороны, сверкала, как самоцвет во тьме…
Обойдя железную решетчатую ограду, мы поискали вход. Двое служителей в сторожевой будке сказали, что тюрба на ремонте, к тому же здесь не усыпальница шаха Худабенде, а другого Худабенде, жившего в эпоху Эльханидов, могольского правителя. Вокруг усыпальницы – строительные леса, стремянки. И здесь история была взята «в блокаду». Позднее я узнал, что последний приют интересовавшего меня Мохаммеда Худабенде находится в Неджефе