Трагедия в стиле свинга. Андрей Валерьевич Ганеша

караулила меня со своего балкона, когда я пойду гулять, с тем чтобы отловить меня в Лефортово. Она часами сидела в свитере, в очках и высматривала меня. Когда я выходил гулять со своей собакой Дафной, то она бежала за мной в парк. Настигнув меня в парке, она умоляла ее простить. «Прости меня, я люблю тебя, без тебя я умру», – говорила Ольга. А спустя минут десять она уже убеждала меня, что это я во всем виноват, что не позвал ее, что отпустил. Только как бы я мог ее не отпустить? Любовь делает нас мягкотелыми и беззащитными, и я даже соглашался с Ольгой, что это я виноват, но внутри нарастало какое-то разочарование. «Отчего любовь – это так больно?» – думал я. После прогулки она приходила ко мне; так как родители вечером были уже дома, то мы запирались в моей комнатке и дико и страстно трахались. Ольга страстно закатывала глаза от удовольствия, цеплялась ногтями за простынь, немного постанывая. Ее стоны, сосочки, аккуратно подстриженная писька, в то время еще не была принята повальная эпиляция, – все это говорило о том, что очередное примирение состоялось. А через пару недель все повторялось, и у Ольги начинался очередной роман. В такие дни она не звонила, могла лишь выходить прогуляться с Брюсом, иногда в качестве поощрения она брала с собой Володю.

      Иногда я пытался себя чем-то отвлечь от мыслей об Ольге. Я ездил на дачу, на станцию Фаустово, где помогал своему дядьке строить дом и гулял по окрестностям со своей Дафной. Мой дядька – удивительный человек. Он не обладает каким-то особенным интеллектом, сакральными знаниями или еще какими-то необычными талантами. Он обычный работяга, любитель выпить и рассказать своим бабам о себе немыслимые небылицы. Обычные его рассказы о себе – генерал ФСБ в отставке, большой человек в прошлом, хранитель государственных тайн, владелец сокровищ. Почему-то многие из женщин поначалу верили в эту откровенную чушь. А когда они уходили, он с легкостью подбирал следующую жертву. Многим, и я был одним из них, не очень нравилось его поведение по отношению к его женщинам и детям, но спустя годы я думаю, что есть в нем что-то от самого обычного мудреца. Не всякий мужчина смог бы жить, сменив тридцать жен, а он смог и никогда сильно об этом не переживал.

      В один из ее загулов я тихонько дремал у себя на диване, в молодом возрасте все воспринимается острее, но мозг еще способен синтезировать удовольствие от чего угодно: от алкоголя, от музыки, от любви и даже от измен. В дверь неожиданно позвонили, в то время еще оставалась старая добрая советская привычка ходить друг к другу в гости без предварительного звонка. На пороге стояли улыбающийся Макс и его молодая подружка Натулюшечка.

      – Салют молодежи! – лениво и сонно я здороваюсь.

      – Привет! А мы вот решили тебя навестить, – здоровается Макс, и мы проходим ко мне в комнату.

      – Я вот решил тебя с Натулюшечкой познакомить, – и Макс начинает ее раздевать.

      Вначале он неспешно и уверенно расстегивает ей блузку, стягивает джинсы. Натулюшечка, несмотря на свою девственность, ни капельки не смущается. Ей, наоборот, приятно показывать