– Да здесь каких только нет, – честно ответила я. – А мой отец не из тех, к кому можно прийти с идиотскими вопросами.
Может, мне и было интересно, из какого именно мира сюда прибыли наши предки, но отец был последним, у кого я стала бы это спрашивать.
– Мистер Саблезуб не кто иной, как верпума. И я уверен на все сто процентов, что и ты тоже. – И, как будто этой потрясающей новости было мало, чтобы окончательно выбить почву у меня из-под ног, Дантэ добавил: – Не пройдет и суток, как ты в этом убедишься. Совсем скоро случится твой первый в жизни оборот и, боюсь, тебе это не понравится.
Мне сложно было представить что-то, что могло еще сильнее испортить ситуацию. Уровень моего раздражения достиг критической отметки. У меня больше не было сомнений в том, что Дантэ и мой отец подстроили все это, чтобы связать меня по рукам и ногам какой-то идиотской меткой оборотней. И я бы не поверила ни единому слову Ромеро, если бы в моем теле уже не начали происходить изменения. Моя кожа пылала, кости ломило, я чувствовала боль в деснах и резь в глазах. Мне не так много было известно об оборотнях, но признаки, которые я ощущала, были более чем тревожными. Достаточно было представить свою всегда гладкую кожу покрытой шерстью, чтобы это выбило меня из равновесия.
– Убирайся, – зашипела я и, не дожидаясь, когда Дантэ выполнит мою просьбу, попыталась вытолкать его прочь. Мне хотелось расцарапать ему лицо, выдернуть волосы и сломать ребра. Я ненавидела его так сильно, что, казалось, могла испепелить взглядом. Но этот самодовольный мудак никак не загорался. И, кажется, вовсе не стыдился того, что сделал.
– Не кипятись, бэлла, – он снисходительно наблюдал за моими попытками выкинуть его из моей комнаты. – Я не знал, что так выйдет.
– Не знал? – зарычала я. – Хочешь сказать, вы с моим отцом не спланировали все это?
– Конечно же нет, – схватив за плечи, Дантэ развернул меня и прижал к стене. Нависнув надо мной всем своим ростом и окружив теплом своего умопомрачительного тела, он склонился к моему уху. – Я рассчитывал попрощаться с тобой, бэлла. Оставить свои притязания, раз уж твое сердце уже отдано другому. Потому что я не смог бы быть рядом и знать, что ты не принадлежишь мне полностью, своим телом и своими помыслами. Но ты оказалась слишком большим соблазном для меня. Клянусь, если бы я знал, что не смогу сдержаться и поставлю свою метку…
Мое раздражение медленно угасало под влиянием его тихого, убедительного голоса. Тело снова наливалось желанием. Мне хотелось отдаться ему прямо у этой стенки. Развести в стороны ноги и позволить творить магию своими руками и этим талантливым языком. Разум как будто окутывала дымка, и где-то на краю сознания билась мысль о нависшей надо мной угрозе. Но голос инстинкта самосохранения оказался слишком тихим, чтобы я стала к нему прислушиваться.
– Ты можешь как-то отменить эту метку? – спросила я.
– Нет,