Ее образ Волшебного Принца – абсолютно выдуманный и книжный. Сейчас больше всего на свете ей хочется выйти замуж, но послушать ее – так главным достоинством мужа она по-прежнему считает умение отличить Моцарта от Гайдна. Я, может быть, утрирую, но ведь и о своем неверном возлюбленном Светлана не может сказать ничего существенного, не знает, в какой семье он воспитывался, что он больше всего любит из еды, не может вспомнить ни одной присущей ему слабости, не помнит даже, курил ли он – в ее присутствии курить не полагалось. Какая уж тут речь о его характере, о том, что было в нем основным. Светлана видела в нем романтического героя, к тому же обладавшего тонкой душой (ведь они друг друга понимали!), а после "предательства" – подлеца, предавшего Любовь и их общие идеалы. В ее пересказе – это как бы два разных человека. И не может она понять, что любила она обыкновенного мужчину, обремененного семьей и домом, с не очень удавшейся жизнью, который с удовольствием сыграл с ней в Романтическую Любовь, удовлетворив свою потребность в признании и платонической страсти. Могло бы быть и серьезнее – да ведь он-то чувствовал, что она его не за того принимает и жить с ней будет потруднее, чем за столько лет ставшей почти частью его самого женой.
Да, Светлана не видит реальных людей вокруг, со всеми их слабостями и достоинствами. И не хочет видеть. Потенциальных претендентов на ее руку и сердце она оттолкнула уже давно, даже не заметив. Высокомерие всегда отталкивает. Всем своим видом она как бы говорит "Я выше вас!" и пожинает в ответ нелюбовь окружающих.