Пока размышлял о тайнах бытия, ко мне подошла девица довольно вульгарного вида и с ходу заявила:
– Сань, ты чего не здороваешься?
– Извини, задумался, – буркнул в ответ я, – здорово, как жизнь?
Узнать бы ещё, кто это, и как её зовут, подумалось мне.
Язык у моей внезапной собеседницы оказался без костей, поэтому через полминуты выяснилось, что это моя одноклассница и зовут её Зиной, живёт она в соседнем подъезде, и ещё у неё есть брат Витя, и мы втроём частенько зависали на эстраде, коя высилась почерневшими досками между нашим и соседним домом. А ещё туда приходила Верочка, тоже из нашего класса, с которой у меня были какие-то отношения, а потом резко прекратились, когда появилась моя Ира. И ещё кучу информации она на меня вывалила… прямо, как из ведра… из помойного. Ну окей, Зина, я всё понял, Зина…
– Мусорка, кажется, едет, – сказал я, чтобы отвязаться от назойливой подруги.
– Точно, – радостно ответила она, оглянувшись назад, – сегодня она вовремя, это большая редкость.
Это был страшно уродливый ГАЗ-51 с переделанным кузовом, я вспомнил такие артефакты из глубин развитого социализма – мусор в него следовало высыпать в открытый люк сзади, причём крупные вещи можно было засунуть во внутренности через отдельный лючок рядом с кабиной. Крупного у меня ничего не было, поэтому я дождался свое очереди, но немного не успел. Содержимое этого вместилища видимо превысило какие-то неведомые мне нормы, и водитель громко сказал «Ша, все отошли на два метра», после чего врубил механизм уплотнения.
Оно там и уплотнилось на целый метр, при этом на дорогу вылилось пара литров чего-то бурого и неприятно пахнущего. А когда пресс вернулся на свое законное место, мусорщик ничего говорить не стал, а просто отошёл в сторонку. Я вытряхнул оба ведра по очереди, попрощался с Зиночкой и вернулся в свою квартиру. Помыть бы их что ли надо, со вздохом подумал я, обозревая днища своих вёдер, но решил, что и так сойдёт – постелил по половинке газетного листа и поставил их на свои места. Когда мыл руки в ванной (вытирать не стал, непонятно, кому какое полотенце принадлежит), услышал сзади негромкое покашливание. Обернулся – там стояла женщина очень средних лет и очень средней наружности. В бигудях.
Ты гуди-гуди-гуди, пока крутишь бигуди, неожиданно всплыл у меня голове дурацкий припев дурацкой песенки. А бигуди тем временем вошли в ванную, подвинув меня в угол обширным бюстом, и защёлкнули за собой задвижку на двери.
– Что же это ты свою Марусю совсем забыл, Санечка? – сказала она трагическим шёпотом,– не навещаешь, не приголубливаешь? – и при этом она сделала попытку стащить с меня тренировочные