– Эта далеко не увезет, – раздался совсем близко категоричный голос толстяка-хозяина.
Энни с трудом оторвала взгляд от лошадки и непонимающе уставилась на торговца. При чем здесь “увезет-не увезет”? Зачем он говорит ей такие странные вещи? Разумеется, Энни и сама видела, что лошадка больше похожа на тяжеловоза, чем на скакуна для верховой езды, но разве это важно? Еще до того, как теплый нос толкнул ее руку, она поняла, что непременно купит эту лошадку, сколько бы за нее ни попросили. В крайнем случае, даже вернется к маме и попросит присмотреть за животинкой, пока она исполняет свою задумку. Придется пойти пешком, ну да ладно… Или можно остаться, отложить поездку на годик, заново накопить денег… Она уже и имя придумала – Корица!
– А мне далеко и не надо, – тихо, но уверенно заявила Энни. – Сколько?
Торговец хмыкнул, но ответил:
– Пятнадцать серебряных. Еще за семь могу сбрую предложить. Вряд ли ты найдешь хорошую упряжь на такую… хм-м… упитанную скотину.
Энни отсчитала деньги, протянула ему и спросила:
– А почему она такая? Ну… странная.
– Мне привезли ее из восточных степей. Похоже, у них там все такие. Да что с них взять – кочевники, разве они могут разбираться в лошадях? – небрежно ответил хозяин, пересчитывая деньги.
Потом он вынес откуда-то упряжь и даже любезно оседлал для Энни лошадку. Девушка пыталась запомнить последовательность действий, но выказывать перед торговцем свое невежество не хотела, поэтому ей оставалось лишь надеяться на свою зрительную память. Энни рассчитывала, что, закончив с упряжью, хозяин отойдет по каким-нибудь своим делам, но он остался стоять, сложив руки на объемистом животе, и пристально наблюдал за ее действиями. Энни долго и упорно приматывала к седлу свой мешок. Количество витков и узлов уже было немыслимым и дольше оттягивать было глупо, но понимающе-насмешливый взгляд торговца сводил с ума. Энни уже подумывала, не увести ли лошадку под уздцы, сделав вид, что хочет еще побродить по ярмарке. Но тут хозяин лошадиного загона удивил ее во второй раз. Он подошел и, хотя насмешливость еще не до конца исчезла из его голоса, понимающе спросил:
– Ты в седло-то садиться умеешь?
“Конечно!” – хотела воскликнуть Энни, но не успела. Каким-то образом угадав правду, торговец принялся подсаживать ее, приговаривая: “Ногу ставь сюда… так… а теперь толкайся!.. Вторую ты должна перекинуть через спину… ну давай, девочка, толкайся!.. Это совсем не высокая лошадь!..”
По правде, Энни раньше ездила на лошадях, но без седел и прочих дурацких приспособлений. Одно дело – просто запрыгнуть на лошадь, и совсем другое – перекидывать через нее ногу, держась при этом за седло и боясь запутаться в этих… как их… стременах, кажется.
Наконец, она благополучно оказалась верхом, поблагодарила хозяина и, неумело вцепившись в уздечку, толкнула лошадку пятками. Та послушно зашагала к выходу из загона. Энни