Сколько времени мы с ней общались? Может быть полгода или год. Встречались мы очень часто, я почти ежедневно приходила к ней и, как зачарованная, выслушивала ее рассказы. Так странно протекала моя жизнь – в школе, где я была отличницей, веселой заводилой, дома, где была послушной дочерью, и около Софьи, у ее колен, смотрящей ей в рот и выслушивающей ее полупризнания, полунамеки, стихи, волшебные истории. Она была удивительная выдумщица и вдохновенная рассказчица.
Моя тяга к моей прекрасной соседке не иссякала, я тогда уже не представляла жизни без наших встреч. Однако внезапно все изменилось.
Я пришла к ним. как всегда:
– Я – к Софье!
– А Софьи нет, – ответил мне ее отец. – Она уехала.
Повернулся и быстро ушел в другую комнату. Он избегал расспросов. Куда отправилась Софья, я так и не узнала. Родители отмалчивались, брат тоже. Но как-то он проговорился, что у Софьи появился новый воздыхатель, и она послушно за ним последовала, как и первый раз, поддавшись зову любви и страсти. Или пению волшебной флейты. Отправилась в новый полет, которого она все время ждала. И куда она улетела, где приземлилась, я уже никогда не узнала..
Вот какая греза-воспоминание о далекой юности всплыла в моем утреннем полусне, полузабытьи..
Косметичка
В юности она торопила время и мечтала поскорее стать взрослой.
– Вот тогда, – думала она, – появится у меня собственное жилище! Неважно какое, но обязательно будет в нем стоять трюмо с тремя зеркалами, а под этими зеркалами будут мерцать золотые тюбики с губной помадой, духи в витом флакончике, кремы в разноцветных баночках.
Время шло, закончила она школу с золотой медалью, институт с красным дипломом и начала прилежно трудиться в советском научно-исследовательском институте. И эта мечта ее детская забывалась и уходила куда-то все дальше, переходя в раздел несбыточных грез, превращаясь во что-то смутное и нереальное. Чувствовала она себя научно-производственной единицей, а совсем не прекрасной женщиной, как когда-то в юности представлялось.
Но вот появился юноша, который полюбил ее самой первой и сильной любовью. Полюбил такой, какой она тогда была, оценил тихую умницу и скромницу. И захотелось ему, чтобы она расцвела от его любви и превратилась из утенка в прекрасного лебедя. Стал он ее баловать маленькими, но необыкновенными подарками. Как-то преподнес ей чудесную косметичку – из черного с алыми цветами бархата с серебряным замочком. Она обмерла от восторга, у нее таких красивых вещей никогда не было, она и краситься-то не умела. Ее поклонник был беден, как церковная мышь, ведь скудной зарплаты лаборанта в советские времена еле-еле на жизнь хватало. Но он по копейкам деньги откладывал, чтобы скопить любимой на подарок.
Через