– Я вас понял, – хмуро ответил Егор. – Что-то ещё?
– Разумеется, – усмехнулся Константиныч. – Ты же не думаешь, что я позвал тебя только затем, чтобы передать тебе восторги техперсонала? Возьми листок со стола.
Егор послушно привстал, перегнулся через наполированную поверхность и дотянулся до зелёного обрывка с накарябанным адресом и подписью «Крис».
– Что это?
– Нашёл вам специалиста по оккультным наукам, или как они там называются. Съезди к нему, отвези на место преступления, внимательно послушай всё, что тебе расскажут, а лучше запиши. Приедешь, доложишь лично мне.
– А где…
– Шмелёв поехал на опознание, похоже, появился родственник. Заявили о пропаже девочки, по описанию совпадает с нашей. Так что он сегодня работает с родственниками, если это они. Если нет, то поедет на дачи, поспрашивать, может, кто что слышал.
– А мне общаться с психом – сатанистом, – пробормотал Егор недовольно, пряча листок в карман.
– Ты всё понял? – сделал вид, что не услышал Константиныч.
– Понял. Могу идти?
– Иди.
Егор вышел, заскочил в кабинет за ключами и сразу же направился к своему автомобилю.
Глава 5. Интерлюдия
Холодный ветер противно швырял в лицо пушистые ошмётки облаков, колючие снежинки. Она шла быстро сбивчиво, часто спотыкаясь. Мать поднимала её грубыми рывками и ставила на ледяную корку наста, продолжала, как тягач тащить вперёд. На маленьких худых ногах чьи-то старые ношеные противно-розовые сапожки болтались, в них быстро набивался снег, который таял и ледяными струйками сползал, мочил дырявые колготки и хлюпал в носках. Ей было около трёх, точно она не знала, потому что дни рождения они не отмечали. Мать вообще уже долгое время старалась делать вид, что её нет, что всё это неправда и странная дочь ей просто померещилась в алкогольном угаре.
Они приблизились к трёхэтажному грязно-жёлтому зданию, показавшемуся тогда маленькой девочке просто огромным, а потом уже спустя годы слишком крохотным и душным.
Мать заволокла её на крыльцо и пару раз громко топнув, стряхнула с обуви прилипший снег. Женщина, молча, открыла тяжёлую металлическую дверь и только кивнув сидевшему в мрачном сером холле мужчине, прошла к крутой лестнице. Малышка слишком медленно взбиралась по ступеням и мать в нетерпении подхватила девочку одной рукой и понесла, сжимая в другой небольшую дорожную сумку.
Они поднялись на третий этаж, и Кристину грубо поставили на пол. Мать опустилась на колени и впервые за это утро заглянула дочери в глаза.
– Ты способна хотя бы притвориться нормальной? Ненадолго. Если не можешь, просто молчи, – прошипела она, поправила на ней тонкое пальтишко и, больше так и не взглянув на дочь, постучала.
От двери пахло властью и отчаянием. Это были слёзы радости людей, нашедших друг друга и горя детей, потерявших кого-то навсегда. Девочка понимала, что её привели сюда явно не для того, чтобы найти