– Ну так за столом моих ног не видно, а обычно я даже за кофе не встаю, лень, – он зевнул. – Возьму-ка я выходной на сегодня. Кажется, у меня, правда, высокий риск инсульта. И он точно случится, если мексиканец опять на ломаном английском будет просить меня попробовать чуррос. Клянусь Буддой, я за себя не ручаюсь.
– Пробовать новое не так уж и плохо. Чуррос вкусные, – Оливия направилась к выходу. – Не следи за мной. Я обещаю звонить минимум раз в две недели. Не позвоню – можешь смело поднимать весь мир на мои поиски.
Пока она уходила, Конард стоял и пялился на ее спину.
– Прощай, Конард Легран! Еще увидимся!
Она открыла дверь и хотела выйти, но друг ее окликнул:
– Оливия! Так у тебя и правда темно-русые волосы?
Оливия посмотрела на Конарда. В тапочках-львятах и рваных шортах он выглядел очень комично. Она же замерла в дверях, явно обдумывая ответ, а через секунду развернулась к Конарду, широко улыбнулась и сказала:
– Нет, всегда была блондинкой, дурак.
И захлопнула дверь.
– Я так и знал, что она мне врет! Повелся как мальчишка, а!
Конард захлопнул дверь и гордо вскинул подбородок. Он прошествовал до своего дивана и с обиженным видом сел на него, хватаясь за джойстик, но игра не пошла. Он то и дело возвращался к разговору с Оливией. Ей вновь удалось обрушить на него водопад новостей и переживаний.
Сколько бы лет ни прошло, но Оливия всегда влияла на них. Она была талантливым психотерапевтом и отличной подругой: доброй, заботливой и внимательной.
Без нее, конечно, их жизнь не развалится на куски. Таково правило взрослой жизни: всех людей можно заменить. Но как долго ты будешь лезть на стенку от боли после ухода человека?
Конард задумался: насколько хорошо они все знали прошлое Оливии? Она влезала своим любопытным носом не в одну историю, то оставаясь безразличной, то, напротив, становясь навязчивой. Но никому не было известно ни о ее детстве, ни о взрослении, ни о настоящих отношениях с отцом. Что стало с мамой Оливии? Почему в тридцать три года Оливия с таким количеством знакомых и связей оставалась одинокой? Ее вопрос про волосы – очередной трюк, но в нем она скрыла печальное послание: «Никто меня не знает. И, возможно, даже я сама». Конарда пугали собственные слепота и глупость. Любовь, а затем и размеренная, но счастливая жизнь вскружили ему голову. Все они шли дальше, развивались, не замечая, что за их спинами Оливия сбавляла шаг, и ее голос из крика превратился в шепот.
Конард выдохнул и встал с дивана. Он подошел к окну. Снег прекратился. Можно ли разглядеть маленького человека с тридцать третьего этажа? Конард не смог разглядеть человека, даже глядя на него в упор… Осталась ли надежда? Его телефон завибрировал.
– Да? Не надо только сейчас обсуждать наш последний разговор, – Конард слушал ответ по телефону и не успевал закатывать