– Что вам нужно?
– Я хотела поговорить с вами о деле Полины Усольцевой.
Лицо Морошина стало еще более кислым. Он отвел взгляд в сторону и произнес четко и сердито:
– Нет никакого дела Полины Усольцевой. Вы ошиблись. Не буду вас задерживать.
Я села напротив капитана на низкий неудобный стул.
– Отчего же? Я не против задержаться. Дела, может быть, и нет, но некоторые обстоятельства мне бы хотелось прояснить. Дело в том, что сестра погибшей…
Я не договорила – следователь прервал меня раздраженным жестом:
– Погодите. С чего вы вообще взяли, что я буду об этом говорить? Вы не родственница погибшей, а совершенно постороннее лицо.
«Ох, как трудно с тобой будет!» – мелькнула в моей голове мысль.
– Послушайте, – я максимально смягчила голос и постаралась придать ему проникновенную, интимную интонацию, – я не прошу каких-то официальных бумаг или разглашения закрытой информации. Вы и сами сказали, что дела никакого нет. Считайте, что я просто забежала к вам в обеденный перерыв поболтать.
Тактика оказалась неверной. На мое женское обаяние Морошину было плевать.
– Я предпочитаю обедать один, – отрезал он, – кроме того, я знаю регламент работы частного детектива. Средства поиска информации у вас довольно ограничены. И в ваши полномочия явно не входит допрос сотрудников правоохранительных органов.
Ясно. Как и предупреждал Кирьянов, сухарь, помешанный на правилах. Ничего, и с такими дело имели.
– Почему вы так быстро закрыли дело, несмотря на наличие определенного количества обстоятельств, которые могут как минимум поставить самоубийство под сомнение?
Расчет оказался верным. Морошин не справился с лицом и удивленно вскинул бровь, хотя тут же взял себя в руки.
– Каких еще обстоятельств?
– Я работаю только полдня и уже нашла несколько нестыковок в этом деле.
– Нет никакого дела…
– Если вам доставляет удовольствие это повторять – пожалуйста, повторяйте. Но сути это не меняет. Вы могли бы провести хоть какую-то проверку перед тем, как отказывать в возбуждении.
– Этого еще не хватало! – Морошин фыркнул, не глядя на меня. – Нэнси Дрю обвиняет меня в халатности.
– А вы не пробовали выслушивать людей до конца?
– А вы не пробовали устроиться на нормальную работу?
Я пропустила это замечание мимо ушей.
– Полина Усольцева, по свидетельству сестры, не собиралась сводить счеты с жизнью. И мне хотелось бы знать, почему вы…
Белая, плотная ладонь Морошина опять взметнулась перед моим лицом.
– На этом остановимся. Сестра Усольцевой уже была у меня, и мне казалось, я ей все доходчиво объяснил. В возбуждении дела отказано. Нет никаких веских свидетельств в пользу того, что имело место убийство или доведение до самоубийства. Ее домыслы – не моя забота. Покиньте мой кабинет немедленно. Я не обязан никому давать отчет в своих действиях, – он