– Ох… – Игорь Леонидович изобразил грусть на лице. – Тут есть, наверное, очень неприятный момент для Вас.
– Ничего, переживу. Жгите, Игорь Леонидович. Я после знакомства с вашим чудным коллективом, где на один квадратный метр ядовитых змей приходится больше, чем на всю Австралию, уже ничему не удивляюсь.
– Уверен, это тоже Вадим. – Торжественно произнёс Ведерников. При этом выглядел он так, будто сообщил мне охренительно важную новость. Как минимум, что меня с минуты на минуту провозгласят Папой Римским.
– Ммммм…. Ясно…А что неприятного? Лично для меня? – Я с трудом сдержал порыв ответить Игорю Леонидовичу, что из нас двоих все-таки идиот – он. Пусть уже перестанет вешать это сомнительное звание на меня.
– Ну, как же. Смерть произошла при Вас. Не буквально, конечно. Вы просто были уже на заводе и не уследили. Мы собирались просто рассказать Вам все. Без утайки. Но потом, когда умерла Анна Степановна, стало совсем страшно. Понимаете. Вадим…он опасный человек. И хитрый. А кроме того, Вы же догадываетесь, на кого он работает?
Ведерников закатил глаза вверх, намекая на таинственных руководителей белобрысого. Почему вверх, не знаю. Наверное, для Игоря Леонидовича они где-то на уровне небожителей.
– Он ведь не просто так заговорил про те чертежи. Не просто так хотел, чтоб Ниночка сняла для него копии. В этом точно есть умысел, в котором присутствуют интересы наших врагов.
– Значит так… – Я уперся ладонями в колени и наклонился немного вперед, собираясь встать. – Игорь Леонидович, разговор у нас с вами был интересный, но малопродуктивный. Послушал его с любопытством. Фантазия у Вас богатая. Это точно. Соображаете неплохо. Так вот…
Я поднялся на ноги и повернулся к Ведерникову, который оставался сидеть на лавочке, широко открыв рот.
– В Вашем рассказе есть одна несомненная истина. Вадим – опасный человек. Все остальное…Вы тщательно пытаетесь утопить этого товарища и вытащить на берег Филатову. Похвальное рвение. А еще пытаетесь вылезти сами. Но…так как мы с Вами сейчас в ночи находимся в парке, вместо того, чтоб спать благополучно в своих постелях, делаю вывод, Вас очень сильно прижало. Даже в Вашей голове и голове Филатовой появилась, наконец, первая за все время разумная мысль. Пора спасать свои задницы. Только…Я ведь не дурак, Игорь Леонидович. Крайне любопытно, откуда возникло столь неправильное мнение обо мне. Не буду долго растекаться мыслью по древу…Я дам Вам один день. На то, чтоб Вы хорошо, очень хорошо подумали, посоветовались со своей