– Она все еще переживает произошедшее, – говорит Цербер.
И я действительно переживаю. Только не за то, о чем они думают.
– Вот почему так важно следить за этим районом, Джеф. Эти дети только покинули родительские дома и не привыкли к ответственности, которая приходит с взрослением. Они не способны принимать мудрые решения, и кто-то должен присматривать за ними.
– Ты совершенно прав, – улыбается мэр Томпсон.
– Сэр? – обращается к нему помощник.
– Да, да. Извините, джентльмены, у меня встреча на другом конце города, которую невозможно перенести. – Мэр снова пожимает руку Церберу, а затем шерифу. – Давайте встретимся за ланчем на следующей неделе. Мой помощник свяжется с вами.
Пока мы смотрим им вслед, шериф бросает на меня еще один взгляд, и выражение его лица снова становится пустым, будто он и не заступался за меня.
Я тихонько выдыхаю, но опасность еще не миновала. Один из Адских гончих открывает для меня дверь машины, а затем обегает ее вокруг, чтобы открыть дверь и для своего босса. Мы оба садимся на заднее сиденье и ждем, пока машина мэра отъедет. После чего выезжаем вслед за ним, а Цербер поворачивается ко мне лицом.
– Изумрудная Бухта?
Я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности, увидев, как Цербер наблюдает за мной.
Я же просто вела светскую беседу. Ни для кого не секрет, что я родом из Изумрудной Бухты. Мой город находится в часе езды отсюда, и я никогда этого не скрывала.
– Да, – осторожно отвечаю я.
– И у тебя была стипендия в университете Стерлинг Фолса?
– Верно, но она была отозвана, и в итоге я получила кредит на обучение у Кроноса. Именно поэтому я здесь.
Опять же, все эти факты общеизвестны, и я предполагала, что он знал об этом, но Цербер отводит взгляд и постукивает пальцами по бедру, что-то напевая себе под нос.
– Интересно, – наконец говорит он, когда его пальцы замирают.
Я нервно ерзаю, думая: неужели я сказала что-то лишнее и дала ему новую информацию к размышлению? Вульф велел мне следить за языком и ничего не рассказывать его отцу. Абсолютно ничего. Но я не смогла держать свой рот на замке. И теперь понимаю, что облажалась, хоть Цербер, как и я, молчит.
Я съеживаюсь на своем сиденье, пока мы едем обратно к зданию клуба. Чем больше длится наше молчание, тем больше я нервничаю. Барабаню пальцами по бедру и делаю неглубокие вдохи, стараясь не паниковать. Не бывает такого, чтобы все шло по плану, а я настолько сбита с толку, что у меня даже нет плана.
Когда мы подъезжаем ближе, Цербер достает из кармана маленький стеклянный флакон и шприц.
– Пожалуйста, не надо, – прошу я, чувствуя, как ледяной страх струится